Выбрать главу

— У тебя болит голова, Ник?

Принц впервые обратился к нему на ты, да, и голос его звучал так сочувствующе и по-дружески, что Николай честно ответил, с трудом разомкнув пересохшие губы:

— Не то слово, Август. У меня такое ощущение, что я выдул ведро самогона, выгнанного из собачьего дерьма. А ты давно вот так сидишь, медитируешь?

— Нет, с час, не больше. — Ответил принц — Я проснулся из-за того, что ты стонал во сне. Хотел было разбудить и дать тебе напиться, но ты затих и я не стал этого делать.

На откидном столике действительно стоял хромированный термос с водой или каким-то другим напитком, за которым принц не поленился сходить к автоматическому бару, расположенному в другом углу кубрика. Николай усилием воли заставил себя подняться с кровати и протянул руку к термосу. Рука его заметно дрожала, словно с большого бодуна. В термосе была не вода, а сок помума, по-русски яблока, но этот фрукт не имел с настоящими яблоками ничего общего и больше всего походил по виду на грейпфрут с более тонкой кожурой с ни на что не похожим приятным, кисловато-сладким вкусом. Он налил холодный сок в высокий бокал из полированного бериллия, сделал несколько жадных глотков, расслабленно вздохнул и прошептал:

— Август, ты спас меня от смерти.

Принц печально улыбнулся и сказал:

— Командир, вообще-то от этой напасти, я имею ввиду болтовню Трелона и этой странной дамочки, которая и у меня месяца полтора назад вызывала под утро сильнейшую головную боль, есть только одно лекарство, — бокал хорошего бренди, но оно на «Очке», похоже, находится под запретом.

Николай пристально посмотрел на принца и спросил:

— А у тебя самого голова часом не болит, Август?

Тот неохотно признался:

— Есть немного, хотя вчера во время ужина я только и делал, что пикировался с графиней. Это тоже помогает. Если сидеть и молча её слушать, то постепенно начинаешь впадать в ступор, но если давать мощный отпор её глупой болтовне и высмеивать каждое слово, то голова потом болит не так сильно.

Николай соскочил с кровати и решительно сказал:

— Тогда пошли, принц, накатим по стаканчику. У меня в пилотской рубке есть отличный бренди тридцатилетней выдержки. "Сады Парадиза". Как тебе такое предложение?

— О, это мой любимый сорт бренди, Ник! — Радостно откликнулся принц — Можно сказать, что я впитал его вместе с молоком матери, за что однажды был нещадно бит своим папашей. Ему не понравилось, что я покусился на самое святое в его кабинете.

Шлёпая босыми ногами по пластику пола, даже не удосужившись надеть на себя что-либо, они как были в трусах и майках, так и отправились в пилотскую рубку. Там уже всё сверкало первозданной чистотой, а на столе даже стоял букет роз. Николай достал из бара бутылку бренди, два фужера и плитку горького шоколада. После первого же бокала боль в его голове действительно быстро утихла и он бросил на зуб пару квадратиков шоколада. Глаза принца тоже быстро повеселели и он снова разлил янтарный напиток по бокалам, но пить не торопился. Разглядывая напиток на просвет, он, вдруг, сказал:

— Ник, откажись от этой затеи со спасением дочери Филиолы. Разворачивай «Очко» и возвращайся на «Оффенсио». Мне кажется, что там вас всех ждёт какая-то западня, в которую моя семья, похоже, угодила давным-давно.

Николай сдержанно улыбнулся и задал весьма неожиданный даже для себя самого вопрос:

— Август, ответь мне на такой вопрос, если это не военная тайна, где ты был во время мятежа на Анакасте? Ты ведь тогда уже командовал крейсером "Эксплараториус"?

— О, Никки! — Со смехом воскликнул принц и сразу же забеспокоился — Ты не в претензиях ко мне, что я позволил назвать тебя так? — Увидев широкую улыбку на лице Николая, он тоже заулыбался и продолжил — С этим назначением вообще вышел какой-то анекдот. Мой дядюшка, как это тебе должно быть известно, после того, как возглавил службу имперской безопасности, сразу же протолкнул меня на эту должность, но я с момента подписания приказа так и не ступил ногой на его палубу ни разу и потому крейсером фактически командует какой-то тип, которого я даже не видел. Ну, а в то время, когда ты громил мятежников и космических пиратов, я скучал в своём поместье и от нечего делать ловил карпов пруду. Не знаю с чем именно был связан такой приказ дядюшки Лакуса, но он не велел мне даже носа оттуда высовывать и я покинул поместье только вместе с графиней эс-Верберантией и тремя её лонгурионисами, свалившимися на мою голову. С одним из них я уже встречался раньше. Эст Делектор когда-то в юности был моим наставником. Да, и потом мне часто приходилось с ним встречаться. Знаешь, Ник, это ведь он постоянно меня подзуживал, чтобы я, раз уж меня сделали примипилариусом, постоянно давил на всех и заставлял людей бояться. Это, конечно, не оправдывает многих моих поступков, но, увы, теперь я могу об этом только сожалеть.

— Нет, парень, как раз сожалеть тебе и не о чем. — С улыбкой сказал Николай — Уже только за одно то, что ты мне об этом рассказал, тебя впору наградить орденом "Герой Империи" и, уж, ты поверь мне, Август, я вовсе не шучу. — Пристально вглядываясь в изумлённое лицо принца, он помолчал минуту и сказал ему о том, о чём всего каких-то пару недель назад не стал бы говорить и под пытками — Август, ты полностью прав относительно того, что вся твоя семья попала в очень неприятную, смертельно опасную для вас всех ситуацию. Понимаешь, старина, вы столкнулись с жутко опасным врагом. Видишь ли, Август, та особа, которая выдаёт себя за графиню эс-Верберантию, и трое её, как ты сказал, верзил, они не рианонцы и вообще не хомо.

— Кто же они в таком случае, Ник? — Ещё сильнее изумился принц Конде-младший — Надеюсь не хойниро, избавившиеся от лишних конечностей?

Николай ответил подчёркнуто серьёзным тоном:

— Август, они пришельцы из той же галактики, из которой к нам прибыли хойниро. Они и есть те самые энергоны, с которыми в нашей галактике столько лет идёт эта странная и непонятная мне до конца война. Ну, а летим мы сейчас вовсе не за тем, чтобы спасать чью-то там дочь. На Поллентии для нас действительно подготовлена западня, но это именно я сделал так, чтобы энергоны заинтересовались мною, слив им через окружение твоего дяди информацию о том, что знаменитая тэ-сыворотка изготовлена из моей крови и что она может превратить в отличного пилота даже какую-нибудь обезьяну. Вот они и навалились на герцога Фастидиозуса, чтобы пробраться на «Оффенсио». Мне непонятно только одно, зачем они взяли с собой тебя. Наверное, хотят и над твоим сознанием хорошенько поработать, чтобы превратить тебя в свою послушную марионетку, как и твоего дядю Лакуса. Правда, относительно меня они здорово заблуждаются.