— Ладно, дед. Дела всем хватит. Я вам хорошую работу дам, по силам.
— Пра-а, могу еще, — с радостью ответил старик.
— Как настроение у дедушек и бабушек?
— Одобряют.
— Чего одобряют?
— Ну все это, значит… воду скотине по трубам… Слышь, по оврагам лес сажать… коровник новой… И народ работать охотится нонче.
— Есть ли у людей интерес кроме заработка?
Проведя по влажным усам неразгибающимся пальцем с толстым желтым ногтем, Аверьян раздумчиво прошамкал:
— У каждого в душе чего-нибудь да лежит, в тайничке будто. Всяк человек — на свой лад. А все люди не любят погонялки-понукалки. Как есть ни в чем. Любит человек хозяином своего дела быть. Это первее всего.
— Бывает нужда погонять, есть правила, — начал было Венков, но старик не дал ему договорить.
— Погодь!.. — Он улыбнулся отечески предостерегающе, обнажив гладкие белесые десны. — Правила всякие — это воопче… Делает человек по правилам, а и по-своему, добавляет от себя. Это уж в любом деле так. Своеобычен человек, и никаким побытом это из него не выбьешь. — Аверьян потоптался, порываясь уйти, потом решительно опять приблизился к Венкову. — Люди много могут сделать, если к ним с душой.
Все это Венков знал и без старика Аверьяна. С душой-то с душой, но иногда бывают такие моменты, что хочется дать волю кулакам. Недавно был Николай Семенович на молочнотоварной ферме. Кормов мало, коровы едят не досыта, а одна молодая доярка накладывает корм так, что он падает мимо кормушки под ноги корове, в навоз. Венков взял лопату, собрал с пола кучку силоса. Девушка даже бровью не повела, а не то что смутиться. Вот когда хотелось ему ударить ее по румяной щеке. Сгоряча сделал выговор заведующей фермой за недосмотр. Да мало ли подобных случаев.
Всех обрадовала новость: в этом году в Усовке больницу начнут строить. Строить будет отдел здравоохранения, но забот прибавится и колхозу.
Первые хлопоты начались с выбора места. Приехавший инженер «привязывал» больницу. Инженер облюбовал место на отшибе от села, у самой Волги, шагал вдоль и поперек участка, проваливаясь в снег, потом спросил:
— Какая земля?
— Тут непахотная, — ответил Перепелкин. — Супесь. В хозяйственном обороте не была. Непригодная, бросовая земля.
— Мне все равно. Меня интересует, глубоко ли несущий грунт. Ну да будем бурить, брать пробы.
Еще он сказал, что проект больницы типовой, стало быть готовый, что не задержит начало строительства.
— Место хорошее. Речной простор. Чистый воздух. Между корпусом и крайними домами села парк запроектируем для больницы.
— А как разместятся постройки? — поинтересовался Венков.
— За этим я и приехал, выбрать место, посмотреть и спроектировать. Будет двухэтажный корпус стационара с врачебными кабинетами, операционной, с амбулаторией, приемной. Одноэтажная поликлиника. Прачечная. Кухня. Склады. Водокачка. Гараж. Дом для медиков…
Появился в Усовке милиционер. Явился в сельсовет, стукнул каблуками, козырнул.
— Старшина милиции Ягудин прибыл к месту службы.
Усадив старшину, Варнаков стал знакомиться:
— Давно в милиции?
— Полгода, на курсах был после увольнения из армии.
— Где служили?
— Прошел от Волги до Берлина, последние годы служил в Германии.
— Были ранены?
— Никак нет.
— Сами деревенский родом-то?
— Никак нет, городской.
— Кем работали до войны?
— Не успел работать, из школы в армию призвали.
— Женаты?
— Никак нет, холост.
— Невеста есть?
— Никак нет.
— Тут у нас найдете.
— Возможно. Пора уж…
— Я потому насчет жены интересуюсь… квартирный вопрос. Одного-то легче устроить. Ну что ж, оставьте тут чемодан, пойдем к председателю колхоза. Насядем на него, чтобы для милиции комнату дал.
Комната для милиции нашлась в клубе. И вскоре милиционер стал знаком всем жителям Усовки, днем захаживал в магазин сельпо, в правление, в сельсовет, а вечер проводил в клубе.
Венков сказал ему как-то, когда он наведался в правление колхоза:
— Скучаете? Жизнь у нас без острых сюжетов, без детективов… Вот скоро райпотребсоюз столовую откроет, наверное, будут сюжеты.
— Почему?
— Потому что столовая не обойдется без водки, а там, где водка…
— Понимаю.
Вернулось несколько парней из армии, всех приставили к делу.
Даша пришла с мужем к Венкову.
— Вот привела, Николай Семенович, своего.
Невысокий широкоплечий парень в черном бушлате и бескозырке стоял вольно, без обычной солдатской подтянутости.
— Садитесь! — Венков рукой показал на стулья у письменного стола. — Отслужили?