— Эх, дождя бы только не было, — слышит Ника знакомый голос соседки.
— Непохоже, — отвечает она и смотрит на чистое, без единого облачка небо.
— Кабы без дождя сено убрать, — мечтательно продолжает женщина, опираясь грудью на грабли. — Уж больно трава хороша! А дождем обмоет — не то уж сено-то.
— По радио не слышали про погоду?
— Передавали вчера, да ить на одни сутки. — Женщина принялась за работу.
После короткой передышки Ника почувствовала, что руки у нее уже не те, что были в начале работы: они стали тяжелее и непослушнее, но отдыхать сейчас некогда, надо поспевать за косилками, следом за которыми стелются валки срезанной травы. Кроме этих валков, Ника ничего уже не видит, от мелькания граблей рябит в глазах, пот струится по лицу, солонит губы, щиплет веки. От однообразного шума машин звенит в ушах, но она сквозь этот звон бессознательно улавливает и топот копыт, и шуршание шагов в траве, и редкий стук топора на стану.
Стол, скамьи вокруг него и навес наконец были сделаны. Тесаные жерди сахарно белели, распространяли остро-пряный запах.
— Ну, Славка, кажется, прочно, — сказал Алексей, пробуя сооружения на вбитых в землю кольях.
— Неделю выдержат — и ладно, — отозвался Славка, смахивая дробинки пота с веснушчатого лица.
— Пусть после нас останется надолго: может, кто и воспользуется, — ответил Алексей, пробуя сидеть на скамьях. — Ничего, даже пружинит. Лиза! — позвал он повариху, чистившую картошку под широким шатром дуба. — Попробуй посиди.
— Сейчас, — откликнулась девушка веселым голоском, а вскоре, раскрасневшаяся, улыбчивая, подошла, вытирая руки о фартук, села рядом с Алексеем, лукаво скосила на него глаза. — Ую-т-но-о! — пропела игриво и привалилась жарким плечом к Алексею.
Ее задор и беспричинное веселье передались Алексею. Он крепко обнял ее и тотчас же выпустил из сильных рук.
— Ой, изломал всю, — заохала, застонала Лиза, а по глазам видно, что рада. — Лучше бы дров нарубил с этакой-то силушкой. А то с обедом не управлюсь.
Лиза вспорхнула со скамьи, побежала к костру, над которым висел чугунный котел. Парни принялись в два топора рубить на топливо валежник.
— А ну-ка, принеси воды! — Лиза показала Славке на пустые ведра. — Ну, чего таращишься?.. Иди, иди!.. Вон за теми осокорями озеро, родничок увидишь.
Славка виновато заулыбался, покачал головой и ушел, гремя ведрами.
— Чего ж ты его спровадила? — серьезно спросил Алексей, тюкая по сухим палкам топором. — В насмешку или по делу?
— Все вместе: и вода пригодится, и с тобой хочу побыть.
— Вечером встретимся?
— Что ты! Народу сколько! Увидят, болтать начнут не знай что.
— Приходи вон на ту гривку… Видишь, хмель по дубу вьется. Буду ждать.
Показался Славка с ведрами воды. Алексей замолчал, с силой стал рубить дрова. Чурки так и отлетали в сторону. Усталости он не чувствовал, эта работа была для него легкой, как игра. Все веселило его: и ощущение собственной молодой силы, и прекрасный день, и вся эта картина мирной жизни, труда, повседневных людских забот. Для полноты счастья ему недоставало чего-то; была ли это неудовлетворенность несбывшегося желания, сожаление ли о прошедшем, он и сам не знал. Он лишь чувствовал, что в душе его живет вместе с радостным волнением тихая и светлая печаль.
— Может, еще чего сделать? — спросил Алексей, покончив с дровами.
— Спасибо, больше ничего не надо.
— Тогда я схожу к косцам.
Алексей уходил легкой походкой. Помятая его ногами трава медленно распрямлялась. На этот след в траве, на спину, на крутые плечи Алексея с тоскливой лаской смотрела Лиза.
В час дня Лиза застучала палкой по пустому ведру, и тотчас же пронеслось над лугами:
— Обеда-а-ать!..
— Конча-а-ай работу-у-у!
Со всех сторон потянулись на стан люди, прислоняли к стволам деревьев косы и грабли, ставили в тени лошадей, кинув им травы. За кустами на отлогом песчаном берегу женщины быстро раздевались и, повизгивая, лезли в реку; чуть поодаль мужчины с разбегу прыгали в воду и гоготали от удовольствия.
Обед пришелся всем по вкусу. Мясной суп с картошкой и жаренным на свином сале луком ели с пшеничным, простого размола хлебом, успевшим обветреть и пропахнуть лугом, солнцем, дымом. Лиза с шутками подливала в алюминиевые миски, как только слышала, что ложки скребут по дну.
— После сытного обеда, по закону Архимеда, полагается лежать, — пропел Славка и, постелив в тени ватник, лег, раскидав руки-ноги.
— После сытного обеда, по закону Архимеда, полагается гулять, — ответил Алексей, беря два пустых ведра. — Принесу воды на чай.