Из Андреевки переселили двух механизаторов. Все прошло торжественно. Стояли грузовики с домашним скарбом, Венков вручил будущим жильцам ключи от квартир, а Перепелкин произнес речь о том, что жизнь становится лучше, радостнее, интереснее. Не хватало духового оркестра.
Потом открылась баня. Без флагов и речей, но с березовыми вениками и горячим паром.
Торжественно проводили парней в армию. На проводах призывников в клубе напутственные речи говорили Перепелкин и Варнаков, а ответное слово за всех парней держал Славка, обещая служить преданно.
Алексея Венкова врачи забраковали. Из-за «привычного вывиха» коленного сустава, незаметного на вид, признан ограниченно годным к нестроевой службе лишь в военное время.
Это очень огорчило Тамару Николаевну. Дело в том, что она была недовольна отношениями сына с Лизой и надеялась, что призыв в армию положит этому конец.
Еще на сенокосе заметила Тамара Николаевна, что между Алексеем и Лизой «что-то есть»: по-особенному переглядываются при народе, при всяком удобном случае Алексей задерживается около девушки. А после сенокоса Алексей приходил домой поздно ночью. Однажды дошло до Тамары Николаевны, что Алексей бывает в доме Лизы, помогает по хозяйству, починил крыльцо, выровнял падающую изгородь. И материнское сердце разболелось. Сказала мужу. Николай Семенович успокаивал: мало ли дружат парни с девушками, может, ничего серьезного нет. Под словом «серьезного» Венков имел в виду женитьбу.
Рассуждения мужа не успокоили Тамару Николаевну, и как-то, улучив момент, она спросила сына, придавая голосу игривую веселость:
— Слушай, Алеша. Говорят, у тебя роман с этой… поварихой?
Алексей долго молчал, хмурясь, потом спросил:
— Ты это про Лизу?
— Ну да, про нее. Что у тебя с ней?
— Я даже не знаю, как отвечать на такой вопрос, мама. И к чему ты затеяла этот разговор?
— Я мать и по праву матери интересуюсь всем, что касается моего сына.
— А я по праву человеческого достоинства имею право не отвечать на такие вопросы.
— Конечно, теперь мать тебе не нужна, тебе дороже матери какая-то повариха. — Глаза у Тамары Николаевны сразу взмокли, углы губ опустились, и сразу она постарела.
— Как не стыдно, мама! Ты все подковыриваешь девушку тем, что она повариха. Ты сама крестьянская дочь, сама из деревни, разве это унижает тебя.
— Я к тому говорю, что не может быть у тебя ничего общего с девушкой, которая не поднялась выше половника и кастрюль.
— У нее среднее образование, она умная и хорошая. А половник и кастрюля — это кусок хлеба для нее и для семьи.
— Я понимаю все это, но тем не менее странно, что ты не нашел более подходящую…
— А тебе не все равно?
Не нашлось силы у Тамары Николаевны прямо сказать, что ей не все равно, кого полюбит сын, потому что она не хотела бы иметь снохой кашеварку. Побоялась сказать это, потому что видела, как накапливается в сыне взрыв.
— Да я ведь так, — снисходительно промолвила она. — Ты не обижайся на мать.
А спустя несколько дней Тамара Николаевна послала заявление об увольнении с работы, съездила в город и, вернувшись в Усовку, твердила сама себе: «Я должна разрушить этот роман».
Всякий раз, как оставалась вдвоем с мужем, у нее только и разговоров было об Алексее и Лизе.
— Окрутит она его. Теперь, знаешь, какие девушки пошли… ни скромности, ни чести девичьей, одна безнравственность.
— Ну как ты можешь всех вот так скопом обвинять в безнравственности! — возмущался Николай Семенович. — Что ты знаешь о Лизе?
Тамара Николаевна умолкала, горестно считала, что муж не понимает ее и не разделяет переживаний.
Однажды, когда она снова завела разговор на «больную» тему, Николай Семенович спросил ее:
— Сколько лет было тебе, когда ты вышла замуж?
— Девятнадцать.
— Ну вот, вспомни те годы, поставь себя на место молодых, тогда, может быть, поймешь их.
— Но я была студенткой второго курса, а эта — кашеварка. У нее никаких перспектив.
— Почем знать.
— По-моему, Алеша потерял от нее голову и как бы не вздумал жениться.
— Жениться ему, конечно, рановато. Да он, по-моему, и не думает об этом.
— Да ведь он-то не думает, а она? Она так сделает, что и не думает, а придется жениться.
Последнее время Тамара Николаевна работала в агрохимической лаборатории да еще помогала делать наглядные пособия по биологии для школы. Все в Усовке уже знали ее. Приходилось ей разговаривать и с Лизой, и она старалась проникнуть в душу девушки, распознать ее отношение к Алексею, ее намерения насчет него. Но ничего она не узнала, не слышала и никаких пересудов о сыне и поварихе, работающей сейчас на зерновом складе.