— Спасибо, Алеша!
В полдень свинарки собирались в дежурке, разворачивали свои узелки, ели. На плите шумел чайник, по комнате плыло тепло. От еды и тепла женщины добрели, рассказывали, щеголяя друг перед дружкой, забавные истории и анекдоты, а то и сплетничали.
Иногда затевался разговор о мудрых житейских вопросах. Начинала его обычно, как это ни казалось Нике странным, Даша. Чувствуя за собой славу заводилы и считая себя первой красавицей в Усовке, она любила всегда и во всем быть напоказе.
— А слышали, бабы, Фенька-то полоротая на Дальний Восток завербовалась.
— Зачем это? — спрашивает Анна Семеновна, поправляя посыпанные редкой сединой черные волосы. В отношениях с работницами она держится на равной ноге, не как заведующая и старшая по годам. — Эх, куда понесло!
— А чего ей тут делать? — с искренним удивлением отвечает Даша. — Муж ее бросил, жила одна. Подвернулся случайный дружок, привалилась к нему, да ненадолго, побил ее, вся в синяках ходила. И правду сказать — кому нужна она.
— Это ты зря, — подает голос маленькая пухленькая Зина, прозванная Бомбой. — Фенька неплохая, добрая.
Даша смотрит на рыхлое, осыпанное капельками пота лицо Бомбы и с легкой усмешкой говорит поучающе:
— Знаешь, какая баба нужна мужику? А? Не на час, а как жена?.. Чтобы его тянуло к ней и чтобы во всем ему от нее тепло и уютно было.
— Мужику надобна строгая жена, — задумчиво заметила Анна Семеновна. — И хозяйственная.
— Не-ет, — Даша замотала головой. — Не-ет! Главнее всего, чтобы бабьей ласки мужу вдоволь было. Потом, чтобы забота о муже материнская… Ну, и другом верным жена должна быть. От таких баб мужья на сторону не клонятся…
— Пожалуй, так, — медлительно и степенно согласилась Анна Семеновна. — Только редко, наверно, такие бабы встречаются.
Женщины замолчали, как по уговору, каждая думала о своем, и лица их были грустны. Даша первая взорвала тишину:
— А Фенька — что? Ни виду, ни завлекания.
— Она хорошая рыбачка! — возражает Бомба. — Наравне с мужиками в любую непогодь на лову, зимой подледным ловом занимается.
— Это верно. — Даша облизывает сочные масленые губы и, словно боясь, что у нее перехватят разговор, торопливо продолжает. — Она и завербовалась-то рыбачкой на Дальний Восток.
— Да-а-альный Восток! — задумчиво тянет кто-то как бы про себя.
— Страшно подумать, какая даль, — подтверждает Бомба.
— Велика наша страна! — вздыхает Анна Семеновна. — Ох, велика!
— И везде люди нужны.
— Городов-то сколько понастроено, заводов! Страсть! — Даша закидывает за голову руки и мечтательно смотрит куда-то в видимое ей одной. — И везде люди живут лучше нас.
— Люди везде разно живут, — спокойно произносит Анна Семеновна. Она разрумянилась, разомлела от чая, темный пушок над верхней губой повлажнел, обозначился четче. — И у нас в селе разно живут: одни лучше, другие хуже.
— Это ты о достатке говоришь. — Даша прогнула спину, зевнула, положила руки на стол и сразу вся обмякла. — А я говорю про всю жизнь, а не про один достаток.
— Да и достаток в городе больше, — враз сказали две-три женщины. — Там заработок надежный, а у нас как получится.
— Правда, бабы! — Даша опять завладела общим вниманием. — На заводе рабочему дают помещение, станок, инструмент, матерьял. Все условия. Знай только работай. Нет матерьяла, с рабочего не спросишь. А в деревне? Есть у нас земля, машины, семена. Это верно. Вспахали землю, обсеменили. А дождя вовремя не было, или градобитье случилось. И все пропало. Потому что у нас всех условий для работы нет. А дай воду, поливальные машины, все другое, тогда с нас, как с рабочих, спросить можно.
— Это, Даша, политика! — замечает Бомба. — С кого, значит, что требовать.
— Какая политика! Это — жизнь. Политикой вон Анна занимается, она партийная. А я говорю про наши дела. Интересу к делу у нас потому и мало. Лиши нас своей скотины да земельного участка. А?.. — Даша обвела всех колючим взглядом. — Пропадем тогда, кормимся-то не с колхоза, живем-то со своего хозяйства.
Даша умолкает, и все молчат, думают, потягиваются, позевывают.
На топчане, у края стола сидит Ника. Давно выпив чай, она нервно вертит пустую кружку и мысленно соглашается с рассуждениями Даши. «Фенька смелая: вон куда махнула!.. Доработаю неделю, а там стану готовиться в институт. Потом еще поработаю, на справку минимум трудодней наскребу… Фенька-то!.. Молодец!.. Завербованным паспорт выдают… сперва, говорят, на три месяца, потом на полгода, а там на год и на пять…» И ей представилось, как она нанялась на три года куда-то в сибирскую тайгу, в глушь…» Трудно там жить, тяжело работать… но три года — не век. Зато потом у тебя паспорт в кармане и выбирай по своему вкусу, где тебе жить. Э-эх!..»