Все самые страшные опасения оправдались. Огромный, трёхэтажный особняк Волковых полыхал, будто лист бумаги, кинутый в костёр. “Священный огонь” пожирал древесину уже как минимум полтора часа. Крыша уже давно рухнула, наверняка проломив первый, ато и второй этаж. То, что в этом доме есть ещё живые, не верил никто, хотя в душе Константин надеялся, что все жильцы поместья покинули его ещё до того, как обугленные доски завалили все выходы.
Неподалёку от полыхавшего поместья собралась чуть ли не вся деревня. То, что это именно они подожгли поместье, молодой дворянин даже не смел предположить. Отец Константина был очень добрым и справедливым по отношению к любому человеку, кем бы он не был. Одним словом - то, что это именно крестьяне решили свергнуть своего хозяина, дабы обрести недолгую, но всё же свободу, было настоящим бредом, так как вражда между боярином и его крестьян не имела почвы. Все они, не исключая охраны Константина и его самого, с невольным восторгом смотрели на бушующее пламя.
Наконец очнувшись от наваждения и оставив своего коня с добычей, Константин направился в сторону полыхающего поместья.
На прибывшего обратил внимание один старый крестьянин. Заметив, что тот слез с коня и идёт прямо к поместью, он его окликнул:
- Эй, дворянин! Беги. Уходи отсюда! Поймают - убьют же.
Теперь и вся толпа смотрела на растерявшегося сына помещика. В его адрес тут же помчались упрёки, типа “ну что же ты стоишь? Беги же!”.
Помедлив всего секунду, Константин пустился в бегство.
Бешенное сердце начало ныть уже на десятой минуте безумного бега неизвестно куда. Вокруг мелькали знакомые пейзажи. Сначала деревня, потом роща, что резко обрывалась небольшим пшеничным полем, за которым и был пригород. Именно в городе, что был ему сродни матери, он и решил позвать на помощь, когда голова остыла и паника перестала быть столь сильной.
Мотаясь по практически пустым улицам, Константин просил редких прохожих о помощи, однако желающих не было. Мало того, что на него бросали укоризненный, а порой даже злобный и презрительный взгляд, так один пьянь попытался стащить с него дорогой наряд, на что получил жёсткий отпор. Фамилия знатного рода также не особо повлияла на жителей большого города. И, как назло, Константин не встретил ни одного знакомого.
“Уж знакомый человек ни за что бы не отказал в помощи” - отчаянно терзался сын помещика. Хотя, какой именно помощи, он и сам не знал.
Когда Константин увидел патрулирующую стражу, состоящую из двух подобающе одетых и вооружённых короткими мечами мужчин, его радости не было предела. Спокойно прогуливаясь по практически ночной улице, патрулирующие не сразу заметили метания несчастного. Лишь когда он обратился к ним, их взгляды остановились на нём:
- Помогите! - взмолился погорелец. - Там…! Там. - Он указал пальцем в сторону деревни. В гуще непроглядной тьмы можно было различить красноватый огонёк, тускло колеблющийся над верхушками деревьев. - Там поместье горит! Я… Я сын помещика. Я был на охоте, а когда…
- Сын помещика? - тут же перебил его один из стражников, что был по виду самый старший и носил длинные усы. - Как же доказать можешь?
- Доказывать? А есть ли смысл доказывать? Разве не видите вы, что в дали горит что-то?
- Видеть то видим. - заговорил второй стражник, чуть ниже и моложе первого. - Но должны же мы знать, кому помощь нужна и нужна ли на самом деле. Скажи то хоть, семья твоя какая?
- Волков я, служивые, Волков! - паника снова стала одолевать Константином. В голову вдруг полезли неслыханные фантазии.
“Всё сгорело. И моя комната, мои записи и всё родительское имущество” – Думал Константин, хотя перед сознанием горели его близкие. Папа, мама, бабушка, няня, служанка Фёдоровна, личный врач - Игорь Яковлевич, что уже которую неделю не отходил от больной гриппом Тёти Оли. Все они…
- Это он! Он один из рода заговорщиков!- вдруг агрессивно заорал старший из стражников. - Бей его. Бей изменника!
Оба стражника вытащили мечи из ножен и кинулись на ошалевшего от внезапности юношу.
Неудачно увернувшись, Константин получил сильнейший порез вдоль спины.
Пустившись в бегство, что было мочи, он уже не замечал ничего, что его окружало. Страх перед смертью, перед болью, что сейчас жгла его спину раскаленным металлом, перед позором и одиночеством – всё это погнало его вперёд. Он боялся того, что уже случилось, не осознавая этого.