Стоило Ино отодвинуть в сторону скопившееся в воздухе печати, подобно деревянной двери его родного мира, как он узрел причину, по которой ему обнаружения боятся не стоило.
— Ох, еще один? — спросил, взглянув на него, пятиметрового роста монстр с рогами, измазанной в крови и ошмётках внутренностей пастью и громадными ручищами на фоне почти тощих ножек.
Он был первым из врагов Кавасаки, кто так близко уподобился человеку. И уж точно первым, кто сумел с ним заговорить. Но пугало даже не это. А куча истерзанных и разорванных трупов вокруг. Смрад начавшегося гниения и Хаоса, скопившегося в пределах огороженной печатями площади, дурманили сознание попаданца. А потому в дело вступил внутренний демон, запустив в который раз слияние его Пустой оболочки (клинка) с позвоночником Ино, облачая его в не менее устрашающую форму.
В чём-то внешне они даже стали с монстром напротив похожи. Громадные когти, небольшой вьющийся сзади хвостик, слегка утончённые ноги, придающие больший размер, вес и внушительность верхней части монструозного тела. А значит и бой обещал быть на равных. Грозя болью и смертью. Сердце Каваски дрогнуло, но, вернув контроль и вдохнув поглубже, он ринулся в атаку. Только чтобы громадная рука твари не впилась в его шлем своими пальцами и после впечатала в каменную плитку заброшенного храма религии, канувшей в забвение вместе с опустошением окраин. Окружная стена печатей от такого столкновения, волной пронёсшегося по округе, слегка дрогнула.
Но рогатое чудище лишь ухмыльнулось и подняв за шкирку своего врага…
— «Допустило фатальную ошибку!» — выпуская луч пронзительного света из обоих рук, завладел ситуацией Ино, вернувшись в сознание после небольшой отключки.
— Ох, а на этот раз ты таки решил чему-то научиться! — восторженно заметил демон в его голове.
Силы стеклянной бабочки теперь были на его стороне. Пускай в особенностях цветов он так еще и не разобрался, но Кавасаки верил, что ему и просто лупить в тварь напротив без разбору пока хватит, дабы победить.
— Больно… — но та не собиралась сдаваться так просто.
Зарастив вливанием Хаоса дыру в своей груди, тварь встала, бросила один гневный взгляд и начала свой разбег. Рога отлично бы пригодились, намеревайся она протаранить Ино, а так же помогли бы подцепить его, намеревайся он уклониться в сторону. Потому, превосходя всякие ожидания чудища, попаданец в доспехах Пустого клинка сам дерзнул податься вперёд и ухватиться за острые головные отростки чудища.
— «Взять быка за рога, как говориться!»
Всё новый и новый поглощаемый им Хаос пошёл на усиление ног, пока рогатый монстр, продолжая своё наступление тащил его вперёд, желая приколоть к стенке. Но лишь когда Ино догадался воспользоваться и хвостом в качестве тормоза, ему удалось укорениться на месте. А затем, совершив невероятное усилие, перебросить соперника через себя. Отброшенный монстр тут же встал, но времени попаданцу хватило, дабы обрушить на него новую волну жгучего света. Хаоса было так много, что теперь его можно было спокойно разглядеть, ибо он принял вид мрачного пламени, витающего по округе. От жара которого печати начали сгорать и падать наземь.
— Скоро нас с тобой обнаружат, так что стоит покончить с этим! — дал дельное замечание демонический глас.
И Ино доверился его жестокости, позволив взять на время полный контроль, что позволил бы изорвать врага на куски. Один рывок, и вот уже созданное бледными доспехами чудище перешло и завладело ближним боем, заставляя уйти соперника попаданца в полный блок. Огромные руки рогатого выступили ему отличным щитом, но демон не желал останавливаться, а потому позволил себе скакнуть прямо на них и развести в стороны своим титаническим усилием, что их сломало, заставляя бессильно обвиснуть. И пока отброшенная и напуганная добыча не убежала, хвост охотника в окроплённой броне удлинился и, уподобившись копью, ударил туда, где должно было находиться ядро.
Случившийся промах не показался демону столь фатальным, ибо он уже готовился пронзить соперника снова. Только вот резкий и дерзкий маневр заставил его отдать контроль обратно в руки Ино, чье тело и разум дрогнули, когда на месте прежнего чудища возникла человеческая фигура. Этой задержки ей хватило, дабы броситься наутёк, продираясь сквозь обваливающиеся печати. А Кавасаки лишь продлевал этот момент, застыв от шока на месте. Который позже перерос еще и в болевой.