Реактивные струи из спины и сгибов рук и ног подгоняли его вперёд. Когти были наготове. Ино даже выпустил собственные клыки. Смола наполнила тени вокруг. Тело его изогнулось и видоизменилось в последнем прыжке до цели. И тут он услышал собственные потаённые мысли, команды, отданные погруженному в доспехи телу, озвученные на всеобщее обозрение:
- Перекрёстный Пламенный Крест! – ему на миг показалось, что Система вновь активировалась, но голос, что произнёс, пускай и с ноткой искусственности, эти слова, принадлежал ему самому.
***
Лайт усмехнулся и одним широким размахом снёс попаданца ровно в тот момент, как тот развёл свои руки, дабы совершить Крест. Его жалкие ручонки, следуя интуитивной воле оглушенного хозяина, выпустили по струе синего пламени, что должно было покрыть когти и усилить удар, в разные стороны. Но еще до этого на бледного демона обрушилось и название приема:
- Громовой рассекатель Сотни небес! – голос Дэя будто изверг пучок молний.
Треск и вонь обгоревших доспехов донеслись до Покорителя, наполняя уверенностью и решимостью. Он готов был явить этому бою свой следующий прием:
- Уничтожающие и унижающее самих Богов Пронзание! – копье его метнулось прямо вперёд, кончик же устремился прямо в сердце отброшенного в сторону попаданца.
Его копье молнии покрыли подобно наматываемым на него ниткам, формируя пред ликом врага спираль, находящуюся в постоянном кручении. Крикливый плакса своей тушкой пробил одну из стен здания, укрывавшего это вонючее место с севера. Все люди в нём заранее эвакуировались по приказу Бюро либо на верхние этажи, либо вовсе вызывали такси в соседние здания, даже районы. Лайт мог разойтись на полную. Три изумруда на его бронзовом браслете ярко горели совсем несвойственным им золотым оттенком, передавая силу Покорителя, облачая её в слова.
Попаданец очухался и сорвался с места, вместо себя заставив устремиться вперёд «Проклятого Клона». Звук передавался обоим бойцам вне зависимости от расстояния (пока оно не превышало максимальное) и преград, напрямую передаваясь в разум. Потому Дэй отлично понимал, когда и куда его оппонент выбросит свою очередную «Струю Пламени». Благородства ради (а точнее воли артефакта ради), название каждой атаки возникало в умах бойцов еще до того, как они успевали привести её в действие. Скудный умишко попаданца, неприспособленный к такому, не успевал придумывать путанные или мудрёные названия, раскрывая его.
«Бесконечные ливни златых Молний», «Адские извержения низвергнутого Грома» и «Стягивающие саму Реальность Бури» же давили на его восприятие еще сильнее. «Правила игры» или же Система, которую навязывал браслет Лайта, по правилам Честной Игры постепенно вливались в разум еще не отрастившего рога хвостатого демона, невольно заставляя с ними считаться. Только не сложно догадаться, что наученный вариться в этой Системе Дэй не только заранее заготовил название сотне другой своих приемов, но и сделал их настолько длинными, что с последними буквами в их названии, до оппонента доносился и заточённый в них Хаос. Это никак не давало попаданцу адекватно воспользоваться той «уязвимостью», которой наделял «говорящий» браслет обоих воинов.
По крайней мере, зажимая его в тиски своими «Парными небесными громовыми клещами», так считал Лайт, орудуя уже двумя копьями. Демон из раза в раз повторялся или же сбивался, пытаясь выдумать завороченное название. Детской глупостью было пытаться на ходу сочинить такие же бредни, что накапливал в своих заметках на телефоне Дэй. Но прежней ухмылки это у него не вызывало. А лишь желание усмирить сея запутавшееся дитя.
***
Окончательно замучавшись противостоять превосходящему его по силе духа и по мастерству противнику, Ино попытался излить свои боль и отчаяние в виде густого слоя смолы, обильными потоками начавшей вырываться из дыр и сочленений его доспеха. Десяток уже Проклятых Клонов окружили его, формируя вокруг живой щит всё разрастающихся тел. Взглянув на них через залитые кровью глазницы маски, он по первой реакции своего разума и тела понял, отчего Пустой так устрашился их и поддался резне на Четвёртом. Но не успел Кавасаки и приказа им отдать, как услышал:
- «Запретное искусство: Пять столбов, пять Королей, пять орудий Казни!»
Покоритель пропал из виду, а вокруг попаданца возникла пятёрка прозрачных колонн, наполненных его золотым Хаосом, очерченные лишь линиями, что формировали снисходящие высоко с небес молнии. Внутри каждой сформировалось по копью, отличному от тех, что использовал до этого Покоритель. Они были огромными. Каждое из этих орудий назвали бы не двуручным, а четырёхручным. Но копейщика это не смутило. Он возник пред глазами Кавасаки снова близ северной колонны и вырвал из неё копье, одновременно метнув в его сторону. Стена Проклятых приняла основной удар на себя. Бросок был подобен не то что выстрелу из пушки, но пуску ракеты, разве что наполненной молниями в бутылке. Новый бросок, на который Ино не успел отреагировать, породил новую расходящуюся златую крону из искрящихся потоков, соприкоснувшись с Клонами. От третьего копья они уже Кавасаки не спасли, погружая в забытье, подобное утягивающей демоническими щупальцами Бездне. Четвёртый выпад Покорителя пробудил демона.