Он неловко скатился на пол, поднялся, отряхнулся и решил показать ИМ ВСЕМ, чего стоит! Чуть было не выпустив по пути бутыль, чьё горлышко стало скользким от пролитого саке, он опустошил её за раз, истошно заталкивая в себя потерявшую всякий запах, цвет или аромат жидкость. К горлу подступило, но даже тогда он сдержался! Легенда, иначе не скажешь! Только вот на борьбу с телом ушли последние силы, оставшиеся в нём. Благо кровать была рядом в тесной комнатушке, и Кавасаки с радостью принял её объятья. Ох, сколь страстно и текущий Ино желал бы променять хватку пустоты на тепло и мягкость беднейшего матраса! Но завидовать себе предыдущему причин не было.
Он продрых до самого вечера. И спал бы еще дольше. Только вот на него нашло какое-то совсем уж наваждение, а страдающие с похмелья тело и разум не в силах были помешать. Что он натянул на себя, если одевался в верхнюю одежду вообще, прежде чем вывалиться из дверей своей квартиры, Ино не мог разглядеть ныне в обрывках воспоминаний. Так как болезненный звон суставов, окутывающий всё его тело шаг за шагом, что он совершал, «забивал весь эфир». Вызвано это было тем, что с какого-то чёрта Кавасаки прошлого решил не вызывать лифт, а пройтись «за добавкой» пешком. Куда в своё и так непереносящее алкоголь тело он собирался запихать еще литр? И как намеревался легально приобрести его? Ответов на эти вопросы у себя в голове Ино не суждено было найти.
Хотя даже его былое альтер-эго пыталось. Пока плелось в другой конец города «в тот самый магаз, где работал знакомый знакомого одного из его дальних родственников». Вот серьёзно, как можно было настолько в тот момент опуститься? Ино спрашивал это сейчас с ноткой по большей степени даже не осуждения. Но искренности. Ибо сам не понимал, как провести остаток своих дней в этом бледном Аду и не сойти с ума.
— Хотя, а разве забытье не будет считаться одной из форм психического расстройства? — вдруг вырвался из него вопрос, обращенный к пустоте.
По крайней мере, в таком случае, всё исчезнет, а не исказится. Так что плевать. Он хотел забыться так страстно, что теперь опустился до открытой зависти к беззаботному себе из прошлого, что гулял по улицам города зигзагами. Пересекая дорогу не раз и не два. А солнце уже успело зайти. В том районе, куда он забрёл, фонари работали плохо. Потому что-то разглядеть потенциальному водителю было сложно. И вот, словно по зову, один такой явился. Фары его грузовика сломались, по телефону кто-то отвлекал, а фигурка Ино была слишком тонкой и жалкой, чтобы заприметить её на повороте.
***
Удар о кузов должен был стать катарсисом текущей киноленты, что крутилась в пятимерном театре воспоминаний Ино. Но он его не ощутил. Просто произошёл резкий обрыв. А дальше пред ним предстала та самая дорога. С которой он сошёл, увидев чью-то до нереальности красивую фигуру. Что была чёткой и блистала деталями. Тогда как он сам превратился в уродливую тень.
Кавасаки подумал, что лучше было бы не получить шанс обрести новую жизнь в супер-городе, а узреть, что сталось с ним, после того, как закончилась его старая. И тут одно из самых болезненных воспоминаний вернулось к нему. Вернуло его в палату. До сих пор он не был уверен, реальным ли был тот момент. Но теперь, отчасти проживая его заново, он убедился, что последний плевок в рожу от судьбы был смачным. Так как никого рядом с его замотанной в бинты неподвижной тушкой не оказалось, стоило его глазам разомкнуться после приложенных невероятных усилий. Даже следов знакомых или родных рядом не наблюдалось.
Ему было очень больно в тот момент. Болело всё и везде. Он держался из последних сил, понимая, что если поддастся сну и потеряет сознание вновь, то уже не проснётся. По крайней мере ему хотелось тогда верить, что выбор был за ним. Ибо что-то такое слышал в одном из фильмов. И он сделал выбор. Не поверил во второй шанс. Отринул всякую борьбу за него. Только чтобы теперь попытаться доказать, что был тогда неправ.
— Но к чему же я, по итогу, пришёл, а? — слезы было не сдержать даже смехом, что стал защитной реакцией на всякие потрясения.
Миг абсолютной ясности сознания позволил ему взглянуть на мир глазами Пустого. Увиденная картина очередной пылающей катастрофы привела бы его в ужас. Ранее. Теперь же он не знал, как должен на такое отреагировать. Ни красоты, ни уродства в своем новом теле и бойне вокруг он не видел. Просто один из исходов. Которого было… не избежать без чужой помощи.