Я понимала, что позади, за Стеной, огромный мегаполис. Собственно, Стена это он и есть, похоже, город наглухо закрыт и изолирован. Снаружи не скажешь что рай, но наверное, рай и есть — вон какие там изящные носочки девушки носят. Значит, нас с МарГГиТой выперли из рая? Ну и не очень-то нужно, нас носками и толстовками не купишь, видали мы наряды и поэлегантнее.
Легкий звук заставил меня подпрыгнуть и обернуться — из стены снова выезжал желоб. Передумали и забирать будут?
Стена, конечно, передумывать не умела, она попросту вышвырнула еще одного приговоренного. Изгнанник с воем кувыркался по желобу, явно намереваясь сшибить меня с ног. Я притормозила его полет толчком кеда.
— А⁈ — он задрал голову.
Хорошенький, только еще совсем подросток. Судя по одежде и прическе — выпал из какой-то молодежной субкультуры. Кстати, почему его одетым выкатили, я обязана была в одних трусиках кувыркаться?
Пластик желоба снова вздрогнул.
— Отойди, ушибут — посоветовала я коллеге.
Он отполз от желоба, и вовремя — сверху катился еще один бедолага.
Далее Стена перешла на ускоренное судопроизводство, и за минуту вышвырнула к нам еще двоих преступников. Видимо, коды-статьи у них были короткие, да и принадлежали осужденные к одновозрастной банде. Шпана какая-то городская.
Желоб уполз обратно в стену, никаких технологических отверстий там при всем желании невозможно было заметить. Просто Стена. Я смотрела вверх: километры ровной поверхности, лишь где-то вверху иной раз мелькали тени — какие-то летательные аппараты, но это уже на уровне смога.
Последней к нам присоединили девицу: довольно ухоженную и прилично одетую, но производящую отталкивающее впечатление. Вот такие геометрически изломанные оранжевые брови и черные прилизанные волосы лично мне не нравятся. Девушка неловко сидела на земле и раздирала желтыми ногтями упаковку с личными вещами. Что это ее так колотит, и что у нее там такого ценного? Мобильный, чтобы маме позвонить, сообщить — «к ужину не жди»?
Девушка достала пачку сигарет, судорожно расковыряла и закурила. Как по команде мальчики тоже принялись доставать сигареты. Я и сама с ужасом ощутила непреодолимое желание закурить.
«Счастливый пони» было написано на пачке из моей прощальной упаковки, на сигаретах красовался радостный лиловый глаз в обрамлении длинных ресниц. Я привычно щелкнула, прикуривая. Вроде бы табак не из навоза, как можно было придумать, глядя на «лошадиную» пачку. Вообще Рита Слебова курить не любит, но дым довольно приятный, хотя табака там, наверное, нет…
Я закашлялась, осознав. Остальные изгнанники кинули на меня мрачные взгляды, и снова задымили.
Про табак и рак легких я сейчас не думала. До меня дошло, как я прикурила. Левой рукой. Из пальца. Но рука ли это⁈
На первый взгляд пальцы было не отличить от настоящих: розовые, хорошей формы, с отличным золотистым маникюром — по тону вполне подойдет к моим стрингам. Но остальное ничуть не подойдет, якорь вам в задницу! Фаланги соединяли круглые шарнирчики, далее суставы запястья и лучевые кости предплечья… Откровенный металл, частью анодированный под благородный цвет «античное золото», частью затянутый кожей, или тем, что казалось кожей.
Что это такое⁈ Я — инвалидка?
Лихорадочно ощупывая руку, я страстно попыталась проснуться. Не получилось. И рука никуда не делась. В локте еще нащупывался шарнир, выше ничего особенного не нащупывалось. Собственно, рука ощущалась как рука: в комнате приговоров, да и позже, я не испытывала никаких неудобств.
МарГГиТа начала слегка нервничать — щупать саму себя действительно было глупо. У нас есть планы и иные желания, жили с этим… манипулятором, как-нибудь и дальше проживем. Другие изгнанники на очевидную странность моего телосложения не обращали внимания. Может, вживленные устройства здесь модны? Или просто ребята толерантные, они же все молодые, прогрессивные.
Прогрессивная девушка с оранжевыми бровями встала, глубоко затянулась в последний раз, бросила окурок под ноги, и пошла к колодцу. Наверное, встанет на край, дабы оглядеться и сказать что-то значимое. Девчонка не задерживаясь, и не оглядываясь, упала в колодец вниз головой. Внизу что-то неярко вспыхнуло, химический запах усилился.
Парни в один голос ахнули.
Вот это нехорошо вышло. МарГГиТа тоже считала что нехорошо.
Я встала перед коллегами по несчастью, заслоняя жуткий колодец:
— Как вас зовут?
Они все были ярковолосые: рыжий, зеленый и еще один рыжий, но этот побледнее, будем считать его охряным.