Но через две недели он выглядел еще хуже. И неудивительно: четырнадцать дней лихорадочной работы и бессонницы подкосят кого угодно. Особенно если еще и есть как попало. Порой только к вечеру Саймон вспоминал, что позавтракать и пообедать ему сегодня так и не пришлось…
Увидев его после долгого перерыва, Роберт лишь хмыкнул. В последнее время Саймон, которого не покидало ощущение, будто друг его предал, не рвался звонить ему. Но Роберт позвонил сам и пригласил к себе. И Саймон нехотя согласился.
Вообще-то он любил бывать у Роберта — только там, пусть ненадолго, он погружался в настоящую домашнюю, теплую и душевную атмосферу. Так бродячий кот любит порой, если пустят, погреться у камелька в каком-нибудь крестьянском доме, но после неизменно уходит своей дорогой.
Сандра встретила гостя фирменным пирогом с вишнями и домашним обедом. Майкл с Линни выскочили ему навстречу с радостными воплями. И, по очереди подкидывая их к потолку, актер вдруг ощутил непривычное стеснение в груди. А что, если бы это были его дети, если бы они каждый вечер выбегали приветствовать папу? Его дети… Его и Дженифер.
Саймон даже тряхнул головой, прогоняя дурацкие мысли. Неужели он всерьез обдумывает перспективу стать отцом? Чему, по его жизненным меркам, должна непременно предшествовать женитьба. Вздор, да и только! Саймон был настолько ошеломлен, что не заметил, с какой довольной улыбкой наблюдает за ним Роберт.
После обеда Сандра увела детей в другую комнату, а мужчины остались сидеть за бутылкой вина и дружеской беседой. Роберт приподнял бокал.
— Давно не виделись, старина. Я все собирался тебе позвонить, да закрутился в редакции. А мне давно надо было тебе кое-что сказать. — Он на миг умолк и отпил вина, точно собираясь с духом. — Дженифер меня расспрашивала о тебе. И я кое-что рассказал ей. Совсем немного, самый минимум.
— Зато все в точку, — мрачно пробормотал Саймон.
— Ты мой друг, — пожал плечами Роберт. — А жизнь коротка. Слишком коротка, чтобы тратить ее на недоразумения. Недели две назад, может, чуть больше, Дженифер позвонила мне и пригласила на ланч. А когда мы встретились, стала расспрашивать о твоем детстве. Конечно, я мог вообще ничего ей не говорить. Но вспомнил, как ты выглядел последнее время, и решил все же кое-что сказать. Хотя, судя по твоему виду, не стоило.
— Не стоило, — согласился Саймон. — Она стала выяснять отношения, и все закончилось катастрофой. С тех пор мы больше не виделись.
Роберт приподнял бровь.
— Могу только повторить. Жизнь слишком коротка. Жаль тратить ее на недоразумения.
Саймон покачал головой.
— Дженифер сказала, что любит меня. Но для меня это слишком. Я не знал, что с этим делать, и дал задний ход. Такое простым недоразумением не назовешь.
Роберт вскинул на него проницательный взгляд.
— Саймон, я мог бы и сейчас промолчать, ничего не говорить. За столько лет мы с тобой привыкли обходить молчанием наше прошлое и до сих пор, несмотря на дружбу, знаем друг о друге очень мало. Но сегодня я все же намерен повести речь о своей юности.
— Если это по моему поводу, то лучше не надо.
— Нет, надо. Наша дружба для меня слишком важна, и я не могу молчать.
Саймон ослабил узел галстука.
— Роб, спасибо, но никаких лекций мне не нужно, пусть даже и задуманных из самых лучших побуждений. У меня все в полном порядке.
— Ладно, дружище, — бросил Роберт. — А теперь заткнись и слушай!
Еще никогда он не говорил с Саймоном таким властным тоном. Актер невольно притих, не в первый раз понимая, какие качества помогли Робу, выходцу из нищих кварталов Дублина, подняться до нынешнего положения всеми уважаемого и высокооплачиваемого обозревателя.
— Ну хорошо, — проворчал он. — Что ты мне хочешь сказать?
Роберт смотрел мимо друга, словно устремив взгляд в прошлое.
— В свое время я был самым обыкновенным уличным мальчишкой, каких и сейчас в городе много, а тогда было еще больше. Промышлял, чем мог, а на законы и окружающий мир плевать хотел — лишь бы не попасться. Всякое умел — и машины угонять, и замки взламывать, и в форточки лазить. Кстати, потом мне это пригодилось в карьере: когда я был криминальным обозревателем, то хорошо знал, о чем пишу, поскольку успел поглядеть все с той стороны. — Роберт усмехнулся. — Но в девятнадцать лет, уже будучи членом одной из уличных шаек, я встретился с Сандрой. Боже, у меня просто крыша съехала! Как же я хотел ее! Но она заявила, что не желает знаться с бандитом. Сказала, чтобы я приходил, когда исправлюсь и получу работу… и тогда, может, у нас что и получится.