— Я никогда не топтал тебя ногами, — ошарашенно пробормотал Саймон.
— И зачем только я уродилась такой правдивой? Иной раз сказать правду — вернейший путь к катастрофе.
Саймон стиснул кулаки так, что ногти вонзились в ладони.
— Ты передумала? — выдавил он. — Ты больше не любишь меня?
— Не твое дело!
Изнемогая от необходимости знать ответ, Саймон шагнул ближе к свету. Дженифер вскрикнула.
— Что у тебя с лицом?
Он невольно провел рукой по не зажившему еще шраму на щеке.
— Ерунда. Царапина.
— Что случилось? Да отвечай же!
— Мне пришлось спускаться в ущелье. Видимость была плохая, и я налетел на острый выступ скалы. Зато удалось спасти всех пострадавших.
— Ты же мог погибнуть, — прошептала молодая женщина и вдруг недоуменно воскликнула: — Послушай, какая пропасть? Какие пострадавшие?
— Автобус с артистами, которых я отправил в Европу на гастроли, сорвался в пропасть, — начал объяснять Саймон, с каждым словом все более и более возбуждаясь. — Понимаешь, ведь я обо всем договаривался и намечал маршрут. Я нес ответственность за них. Но, Дженифер, клянусь, я отправился туда только после того, как узнал, что ты вне опасности. Телеграмму мне принесли, когда тебе уже стало лучше, но, если бы ты так и лежала при смерти, я бы не уехал ни за что. В тот момент ничего на свете не было для меня важнее тебя. Во всем мире для меня существовала лишь ты одна.
— Я знала, что ты там, со мной, — промолвила Дженифер. — Не спрашивай откуда, ведь я была без сознания, но знала все равно. А когда очнулась и обнаружила, что ты снова исчез… Ох, как мне стало плохо! Я понимаю, что ужасно разозлила тебя, когда завела речь о твоем детстве. Но что я могла еще сделать? Как могла достучаться до тебя?
— Не знаю. Наверное, никак.
— О, это уже шаг вперед. Признание из собственных уст.
— Да, но в тот миг я оказался не готов к разговору. Ведь я никогда не позволял никому, даже Роберту, заглядывать в мою душу. Поэтому так и отреагировал. Прости! Прости! Знала бы ты, как я сейчас сожалею об этом!
Дженифер неопределенно повела плечами. Губы ее кривились, точно она с трудом сдерживала слезы.
— Милая моя, — продолжал Саймон, готовый убить себя за то, что в очередной раз довел самое дорогое для себя существо до слез. — Милая, с тех пор я успел сделать одно открытие. Самое невероятное. И умираю от желания поделить им с тобой. — Теперь, когда они с Дженифер стояли лицом к лицу, заветная фраза сама слетела с губ: — Я люблю тебя, Дженифер. Люблю, люблю, люблю.
Молодая женщина взглянула ему в лицо.
— Ты ведь сказал, что не умеешь любить. И не хочешь учиться…
— Тогда я наговорил много того, о чем впоследствии пожалел. И не перестаю жалеть до сих пор.
— Саймон, я не смогу вечно оставаться на обочине твоей жизни. Ты нужен мне весь, целиком!
Саймон едва сдерживал дрожь.
— Дженифер, скажи, ты по-прежнему любишь меня? Или я все погубил своей непростительной глупостью? Ведь в том, что ты оказалась в больнице, тоже виноват я и только я.
— Нет. Виноват был грузовик, который стоял на обочине и неожиданно тронулся с места. И лопнувшая подпруга. И камень, о который я так неудачно ударилась головой. Но потом, в больнице… я чувствовала такую усталость, что не находила сил бороться за жизнь. Лишь твой приезд все изменил. Так что ты спас мне жизнь, Саймон. Спас, а не погубил.
— Ты и не представляешь, сколько всего я рассказывал тебе тогда в больнице. О моем детстве, и о Роберте, и о его семье. А под конец сказал, что люблю тебя… — Голос его дрогнул. — Но на следующий день, по телефону, почему-то не смог выговорить этих слов. Мне казалось, что их надо сказать тебе лично — ведь это главные слова в жизни.
Она кивнула.
— Для меня уж точно.
— Дженифер, я должен, должен знать. Ты еще любишь меня?
Глаза ее сейчас походили на темные омуты. Забытый костер догорал, и Дженифер наклонилась подбросить еще топлива. А потом выпрямилась и снова поглядела на Саймона.
— Настоящую любовь так просто не уничтожить… Да, я еще люблю тебя, Саймон, и всегда буду любить.
С губ его слетел вздох облегчения.
— Дженифер, я ничего не понимаю в любви, но я готов учиться. Научи меня… Но я ведь не сказал тебе еще самого главного. Дженифер, выходи за меня замуж! Будь моей женой!
— Что-что? Ты и вправду этого хочешь?
— Я хочу всего сразу. — Саймон не сводил горящего взора с ее лица. — Чтобы ты всегда была со мной. Жила, путешествовала, всегда оставалась рядом. И днем, и ночью.
— О, Саймон, — дрожащим голосом произнесла Дженифер, — когда ты чего-то захочешь, то уж хочешь от всей души.