— Зачем в Ниммерии? — в унисон мне спрашивает Дамиан, получает свою порцию «того взгляда» от мамы. И от брата тоже — дотянуться до него ногой Ромион не может.
Мама изящно отставляет кубок с нетронутым вином и смотрит только на меня.
— Ты должна мне помочь.
Хм, как-то не так я представляла тот момент, когда мама попросит меня о помощи… Хорошо, я никак этот момент не представляла. Он невозможен.
— Ты уже доказала, что можешь работать со смертельными проклятиями. — Мама взглядом показывает на Ромиона. — Теперь я хочу убедиться, что ты также можешь выполнять роль доброй волшебницы.
Я тоже на всякий случай отставляю в сторону бокал с соком. Поперхнуться сейчас будет… невежливо.
— Кого?
— Виола, ты, конечно, знаешь, чем занимаются феи, — ледяным голосом говорит мама, пронзая меня взглядом.
— Откуда? — фыркаю я. — Я думала, вы с цветка на цветок летаете.
— Целый день? — Невероятно, но мамин голос стал еще холоднее.
— Именно.
— Ваше Величество, — неожиданно приходит мне на помощь Ромион, — но роль доброй волшебницы ведь исполняют только рабочие феи.
Рабочие… феи? Такие действительно существуют?
А потом я вспоминаю фей из «Спящей красавицы», и у меня появляется неприятное подозрение… Мне же не нужно ехать на крестины? Нет? Не нужно? Ненавижу младенцев!
Мама, тем временем ответив Ромиону, что феи работают все — независимо от титула, снова смотрит на меня.
— Виола, ты должна помочь принцу Ниммерии.
Ромион хмыкает, а Дамиан замирает, крепко сжимая рукоять ножа.
— И как я должна ему помочь?
Мама пожимает плечами:
— В этом и испытание. Фея всегда знает сама, как помочь. Это наша работа.
— Мама…
— Дочь!
— Ваше Величество, давайте я покажу вам наши сады! Уверен, они вам понравятся! — объявляет Ромион, вставая.
— Благодарю, — холодно откликается мама. — Вы посмотрите их сами. И прихватите с собой, пожалуйста, вашего брата. Я должна поговорить с Виолой. Если это возможно, наедине.
Ромион краснеет, но за плечо выдергивает Дамиана из-за стола.
— Мама! — выдыхаю я. — Это же мои друзья, как ты можешь!..
— Виола, веди себя прилично!
— А ты… — Но я ловлю взгляд Ромиона, и он советует мне заткнуться. Неожиданно даже для самой себя я так и поступаю. Но внутри все горит от возмущения!
Мама словно ничего не замечает. Или замечает, но ее это не заботит? За Ромионом и Дамианом закрывается дверь, а мама спокойно пробует сладкие карамельные шарики с разноцветной обсыпкой и жмурится от удовольствия. А я машинально отмечаю, что действительно все феи любят сладкое в той или иной степени. Наверное, поэтому на столе столько разновидностей десерта. Ромион хочет задобрить королеву фей.
— Виола, этот мальчик, Дамиан…
— Что? — слишком резко спрашиваю я, но мама будто не замечает моей злости.
— Ты любишь его?
Я ошеломленно смотрю на нее, а мама изящно накалывает на десертную вилочку очередной карамельный шарик.
— Темный Властелин не пара фее. Тем более фее королевских кровей.
— Да идите вы со своей кровью в… — На этот раз мы с мамой встречаемся взглядом. Я была права: все она замечала, просто успешно делала вид, что ничего не происходит. Маска. Кукла.
Я не хочу такой быть!
— Да!
— Жаль.
— Виола…
— Я его люблю. Он любит меня. Что еще нужно?
Мама смеется в ответ — так обидно, что меня аж перекашивает. В сердцах я отбрасываю вилку, она звенит по тарелке… А мама неожиданно оказывается рядом — ее руки на моих плечах, ее губы у моего уха.
— Фиалочка моя, я знаю, что ты сейчас думаешь. Не надо, не смотри на меня так. Я все-все знаю. Меня тоже увезли прочь из места, которое я считала домом. Потом мне не дали выйти замуж по любви — и знаешь, я была этому рада, потому что любовь любовью, но все прошло, а быть королевой лучше, чем третьей по счету принцессой. Разве нет?
— Мам, о чем ты?..
— Виола, цветочек мой, я скажу тебе только один раз: я всегда тебе помогу, ты это знаешь. Но если этот твой мальчик разобьет тебе сердце, я буду бессильна его склеить. И да, я знаю, что тебе сейчас плохо, ты запуталась и боишься Садов, которые уже давно должны были стать твоим домом. И еще я знаю, что ничего не могу сделать, чтобы тебе было легче: ты уже взрослая девочка и сама должна справиться. Понимаешь?
— Понимаю, мамочка. Я с шести лет взрослая, — едко добавляю я.
Мама поворачивает мою голову за подбородок, заставляет смотреть себе в глаза.
— Поймешь. Я только прошу: веди себя прилично. Тебе же будет хуже, если ты испортишь себе репутацию — как это сделала твоя сестра.