— Ничего я не должна! Вы обговорили, устроили фарс, а потом жалуетесь, что я играю не по правилам? Девушку нельзя насильно тащить под венец, Ромион. А если уж тащишь, не удивляйся, что она скажет «нет» в неподходящий момент.
Ромион поднимает бровь — недоверчиво:
— Но ты же его любишь. Ты же любишь моего брата — в чем тогда дело?
— Люблю. Но это же не повод выходить замуж. — Ромион смеется, и я строю ему рожицу. — Ромион, мне еще нет семнадцати. В моем мире я еще даже не совершеннолетняя. Замуж? И не смейся!
— Тогда поговори с Дамианом и объясни ему это. Мой брат сомневается — а когда он сомневается, он становится… неприятным.
— А тебе же нужен хороший слуга, — передразниваю я.
— Мне нужен здоровый брат. Ну и здоровое королевство бы не помешало, — с улыбкой добавляет Ромион. — Знаешь, несчастный демонолог способен на многое.
— Угу… Слушай, а вот с высоты своего опыта общения с женщинами, — Ромион начинает ехидно улыбаться, но я продолжаю: — скажи, почему Дамиан ведет себя со мной… так? И для справки: я пыталась спросить его об этом, но он не понял.
— Я тоже не понял, — веселится Ромион. — Так — как?
— Как будто я хрустальная. И обязательно разобьюсь, если он вовремя не подставит мне плечо. Нет, меня это устраивает, но я все-таки взрослая, самостоятельная…
— У вас там все такие? — перебивает Ромион.
— Что?
— У вас, в твоем мире, все девчонки такие? Взрослые и самостоятельные.
— Ну… большинство.
— Кошмар.
— Ромион!
Он смеется, потом смотрит на меня и качает головой:
— Виола… радуйся. Да, мой брат может перегнуть палку, но он любит тебя, ему простительно.
— Да, но даже ты, когда ухаживал за мной…
— Виола, маленькая поправка: я тебя не любил. А Дамиан любит. Он умеет любить, и, как видишь, у него это очень… самозабвенно получается. К тому же наш отец вел себя так же. С его матерью, конечно. С матерью Дамиана. А она, знаешь, тоже была не хрустальная: пастушки хрустальными не бывают в отличие от принцесс. Это моя мать постоянно падала в обморок, а мать Дамиана норовила встретить короля хворостиной. Никакого воспитания. Как и у тебя.
— Угу. То есть это все нормально… — Я пропускаю оскорбление мимо ушей. Это же Ромион, в конце концов. Он всегда такой.
— Смотря что считать нормальным, — пожимает плечами Ромион. — Но, Виола, давай решим этот вопрос раз и навсегда. Если ты моего брата обидишь — я буду мстить.
— Чего? Это ты на что… на что намекаешь?
— Ты сегодня с этой суккубой только дурачилась. Но Дамиан, если ты полюбишь другого, сойдет с ума. Мне не нужен сошедший с ума демонолог. Поэтому разберись в себе поскорее и выйди за моего брата замуж, как порядочная принц…
— Да ты!.. Да с чего ты взял!.. А может, я буду любить его вечно?!
Ромион смотрит на меня с таким скептицизмом, что… Ах да, он же считает, что вечной любви не бывает, а его брат — злостное исключение.
— Виола… Ты фея. Ты не можешь любить вечно.
В ответ я кидаю в него диванной подушкой. А заслужил.
После обеда меня снова заставляют переодеться — на этот раз очень просто, в коричневое мешковатое платье, да еще и черный жесткий плащ сверху. И отправляют порталом в эту самую Ниммерию.
Разницы я вот так сразу и не замечаю — но как по мне, половина этих сказочных королевств похожи друг на друга как две капли воды. Или я просто не приглядываюсь?
Портал на этот раз открывается удобно — цветочная лавка появляется за поворотом. Я вхожу, вижу торговку, встречаюсь с ней взглядом… Усталая женщина лет сорока улыбается мне в ответ и просит помочь с вазоном.
В общем, часа два мы просто работаем, изредка прерываясь на не очень частых покупателей. И только потом женщина интересуется, кто я.
Я перевожу дух — тоже устала. А цветочница тем временем предполагает:
— Ты, наверное, работы пришла просить, да, девочка? Тебя родители отправили?
— Ага. Мама. Послала так, что попробуй не пойди, — хмуро отзываюсь я.
— А кто ты, девочка? — снова интересуется цветочница.
— Я, госпожа, фея, — честно отвечаю я. — А отправила меня мама, она же королева фей. Рассказывайте, какая у вас проблема — мне сказали по ситуации сориентироваться.
Цветочница изумленно смотрит на меня, а потом смеется.
Еще через час мне удается убедить ее, что я правда фея (цветы под моим прикосновением оживают) и я действительно здесь, чтобы помочь. Тогда цветочница жалуется: оказывается, у нее украли дочь. И не кто-нибудь, а местный принц. Которому я вроде бы и должна была помочь… Нет?
Что-то я запуталась.
— Ага, — говорю я. — То есть вашу… Бэтси надо просто вернуть, да?