Цветочница вытирает слезы грязным кружевным фартуком и смотрит на меня с надеждой.
— Ясно. Тогда скажите дорогу до дворца. А то я заблужусь. И там есть что-то вроде приемных часов?.. А то вломлюсь, как какая-нибудь деревенщина, не вовремя, мама опять расстроится, — мстительно добавляю я.
— Что ты?! — пугается цветочница. — Нельзя тебе во дворец!
Причину, почему нельзя, и как я спасу эту Бэтси, которая во дворце, не приближаясь к этому самому дворцу, мы как раз выясняем, когда в дверь требовательно стучат. Кажется, даже ногами. Цветочница бледнеет, но спешит открыть — а потом меня в рекордные сроки хватают, толкают в карету и снова куда-то везут.
Как оказывается, во дворец.
И здесь — ну просто проклятие какое-то! — меня снова запихивают в купальню, переодевают, пытаются справиться с моими волосами… Потом, надушенную и умытую, сдают на руки какому-то старикашке, похожему на унылого бульдога. Тот скептично меня оглядывает, причмокивает, но вроде бы остается доволен. И уже он ведет меня в какую-то маленькую комнатку, приказывает сидеть тихо… И приникает к двум дырочкам в стене.
Я честно сижу тихо целую минуту, потом подхожу и отвоевываю себе одну из дырочек. Старик пыхтит, обзывается «крестьянкой» и «невоспитанной девчонкой», но все-таки сдает позиции. Теперь мы смотрим вместе.
Я уже предвкушаю, что узнаю много нового об интимной жизни ниммерийских королевских особ, но вошедший в комнату — спальню вроде бы, хотя кровать я не вижу, зато громадное зеркало на стене и кресло рядом очень намекают, что это или спальня, или гардеробная; правда, для второй мало шкафов. Так вот, вошедший юноша (принц, наверное?) ничего такого не делает — он просто становится перед зеркалом, смутно знакомым жестом откидывает челку со лба… И торжественно спрашивает, кто самая красивая дева в его королевстве.
Зеркало отвечает. Точнее, показывает. Меня.
Кажется, я неприлично выражаюсь, но именно в этот момент старик хватает меня за руку и выталкивает в комнату через потайную дверь.
— Ах, советник! — восклицает юноша, даже не поворачиваясь к нам. — Вы как всегда быстры! И именно эта девушка… Благодарю вас, благодарю…
Старик кланяется, пытается заставить и меня присесть в реверансе, но я вырываюсь. В итоге он бормочет что-то сердитое про невоспитанных девчонок и так, в поклоне, уходит.
— Милая красавица, — смеется юноша, — надеюсь, ты не откажешься скрасить мне этот вечер?
И оборачивается.
Я неприлично фыркаю. А потом улыбаюсь. До ушей. Кажется, юноша тоже чувствует, замечает во мне что-то знакомое, потому что удивленно отступает к зеркалу (в котором почему-то не отражается).
И я вспоминаю моего (точнее, тогда еще Роз) одноклассника-хулигана, который смеялся над моей лягушачьей внешностью и предлагал мне свидание, чтобы я стала еще одной принцессой в его коллекции. Ах да, и Дамиан еще с ним постоянно дрался.
— Ну конечно, не откажусь. Я вся твоя, если моей зеленой сыпи не испугаешься. Кстати, привет, Вейл.
Глава 3,
В КОТОРОЙ Я ПОПАААЮ НА БАЛ ЗЛОАЕЕВ, СНИМАЮ ПРОКЛЯТИЕ ДЕМОНА И ПРОВАЛИВАЮ СВОЕ ПЕРВОЕ ЗАААНИЕ
— Я в замешательстве, моя дорогая, — удивленно поднимает брови Вейл. Брови на его оливковой коже словно выведены углем, и каждое движение выверено до мелочей — даже такой простой жест изумления. Неужели все это только для того, чтобы очаровать очередную «гостью»? Он же не всегда такой… совершенно-соблазнительный. Ха, да в школе он просто хулиган! — Мне кажется… Нет, я уверен, что запомнил бы, имей я удовольствие познакомиться с такой красавицей раньше.
Рядом с ним так и хочется сделать что-нибудь грубое или неприличное — рожицу состроить, например. Как-то разбить эту совершенную картинку «Очаровательный мальчик ухаживает за девушкой в замешательстве». Господи, это просто ненормально! Как будто мы на сцене.
Как будто за нами подсматривают…
Но рядом же больше никого нет.
Выдохнув, я отбрасываю эти мысли — кажется, я просто становлюсь параноиком. Это все Ромион, надо с ним поменьше общаться. Его мнительность заразительна.
— Я тоже в замешательстве. Раньше ты приглашал послушать соловьев в лунную рощу, а не тащил насильно во дворец. — Случайно бросаю взгляд Вейлу через плечо и с изумлением понимаю, что в зеркале тоже не отражаюсь. — Эм-м-м, по-моему, с ним что-то не так. С твоим зеркалом.
Вейл удивленно моргает, потом открывает рот… И тут же становится похожим на загнанного в угол хорька. Вот это уже нормально, привычно — он так всегда выглядит, когда у доски, в смысле, у зеркала отвечает. Так что я улыбаюсь с облегчением и спешу заметить: