Так что Дамиан сейчас наслаждается отдыхом, а я тут чахну над математикой.
- Виола, но это же совсем просто! - восклицает он после третьего круга объяснений.
- Это тебе просто, - бурчу я, протыкая график автоматическим карандашом. - Не все же такие умные, - не всем же «везёт» сразу в две школы ходить!
Между прочим, Дамиану потребовалось ровно три дня, чтобы наладить между нами связь, пока я здесь учусь. Наверное, не стоит удивляться - он же, говорят, очень одарённый маг, восходящая звезда демонологии, и всё такое. Но когда я пришла однажды домой и нашла его в моей комнате радостно копающимся во внутренностях моего ноутбука... Не то чтобы я удивилась, но именно в этот день мне нужно было готовить проект по английскому... А по закону подлости, собрать ноутбук обратно нормально Дамиан не смог: он сделал это, кажется, три раза, и всё время одна-две нужных детали или терялись, или оставались лишними. А на папином компьютере, конечно, не был загружен нужный мне словарь...
Ну так вот, возвращаясь к теме внешности. Дамиан меня расколдовал, и я теперь красавица. Папа ещё как-то меня узнаёт, мама тоже, про Роз вообще молчу. Дамиан, естественно, в этом же списке. А остальные о-о-очень удивляются, если узнают, что я - это, хм, я. В связи с чем возникла проблема: в школе папиного мира меня вот уже девять лет помнят и знают жабой. И в такое шикарное преображение за одно лишь лето никто не поверит. Так что мама вместе с моей крёстной посовещались и... Нет, не превратили меня обратно - не нужно так плохо думать о моих родственниках. Они только заставили меня снова казаться жабой. Всем, кто меня видит, и круглые сутки. Это теперь можно, раз проклятие Дамиан с меня снял. А ещё вроде бы они запечатали мою магию, но я об этом ничего не знаю, потому что у меня её и раньше не было (хотя мама с крёстной уверены, что теперь, когда моё проклятие снято, я стану нормальной феей - а нормальные феи неплохо колдуют).
Так что когда Дамиан вот так задерживает на мне взгляд... Не знаю, мне становится... странно. Я не привыкла, чтобы мной любовались. Я также не привыкла за собой следить. И я честно не понимаю, чем там Дамиан восхищается: уродливой жабой или всклоченной, не выспавшейся, растрёпанной феей?
- Виола, ты меня не слушаешь.
- Нет, слушаю. Просто это так скучно...
- Стыдись, - усмехается Дамиан, - мне потребовалось десять минут, чтобы решить все твои задания, а ты не можешь справиться с ними уже второй день.
Ну, допустим, не второй, а первый. И не очень-то я стараюсь. Скука!
Но мне хочется позлить Дамиана - а незачем хвастаться! И ещё очень хочется... Хочется его коснуться. Взять за руку, провести пальцем по щеке, взъерошить волосы... Но этого я ему точно не скажу!
- Да, да, я в курсе, какой ты умный и замечательный... Ну не моё это, все эти тангенсы-котангенсы и прочее, не моё, понимаешь!
- Виола, если твой отец хочет...
- Папа меня тиранит, - вздыхаю я. И грустно смотрю на график: он снова похож на лягушку...
- Виола, возьми себя в руки, - Дамиан ловит мой взгляд и не отпускает. - Зачем ты ноешь, тебе это совершенно не идёт...
Ответить я не успеваю.
- Это с кем это ты разговариваешь? - раздаётся за спиной, и я поскорее выключаю планшет.
Можно не смотреть - я и так знаю, кто это. Раньше я бы и вовсе прикинулась спящей, а заодно глухой и невменяемой. Раньше мне казалось, что не огрызаться, не замечать подначки - самый правильный выход. Обидчики устанут, им надоест - и они уйдут.
Не уйдут. Серьёзно - никогда не уходят. Я знаю, я была жабой шестнадцать лет.
Поэтому я поднимаю голову, оглядываюсь и широко улыбаюсь. Жаль, что все в классе уже привыкли к моей улыбке. А первое время ведь работало... Главное было - вытерпеть, пока они улюлюкать перестанут. А, и не вытащить у них что-нибудь из кармана длинным лягушачьим языком. Не то что бы я страдала клептоманией, просто люди обычно моего языка пугаются... Пугались. Феи - а я же теперь почти-фея - наверное, не едят комаров и не ловят мух... языком, да. Так что не доставать мне теперь у обидевших меня нехороших личностей всякие мелочи вроде фигурок героев аниме и комиксов, фишек с покемонами и ярких ручек. Признаюсь, ручки я оставляла себе. Особенно с пуховками сверху - они у нас в школе последний год были модными. Фурор произвела коллекция таких вот ручек, когда я на годовом экзамене по русскому разложила их на своей парте в ряд. Полагаю, пол класса узнали там свои любимые пуховки... И только учительница русского забрала свою.
- Что, Жаба, ботанишь? - хмыкает Большая Т, наклоняясь ко мне. Вообще-то её зовут прозаично - Таня. Но она крупная, как тролль, пухлая, как булочка, и вечно недовольная, как русичка. И да, она гроза нашего класса. Ей даже парни дорогу не переходят - в разных они с ней весовых категориях. Большая Т - человек суровый и неразговорчивый. Она без разговоров сразу в нос даёт.
- Ха, и у тебя этот бред не идёт? - разочарованно сопит она. - Кто ж мне списать даст? - и вертит мою тетрадь, разглядывая график-лягушку.
- Кто б мне дал, - фыркаю я, но руку за тетрадью не тяну. Знакомый номер - а играть в лягушку-попрыгунью у меня сейчас нет настроения.
- Я тебе дам - мне Щенников обещал, - выдыхает Джулия (она всегда говорит с придыханием... когда не кричит, но кричит она нынче редко). И да, её, естественно, зовут Юля. И до пятого класса она была максимум Юлька. Тощая, высокая, как жердь. Ловкая и умная - настолько, чтобы не учиться, но получать хорошие оценки. А потом в классе появился Он, и Юлька превратилась в Джулию - за какое-то лето. Стала волосы укладывать, носить открытые блузки и короткие юбки, краситься и манерничать. Он плевать на Джулию хотел, но она не теряет надежды. До сих пор - хотя уже чего только не перепробовала. Вот, например, в походе прошлым летом... Ладно, это совсем другая история.
Большая Т с Джулией вместе всегда - они подруги с детства. По понятным причинам популярны в классе - их просто невозможно не заметить, а потом забыть. С их мнением считаются все, даже учителя. Даже тот самый Он, успешно проделавший путь от «новенького» до лидера класса... Впрочем, новеньким он был года четыре назад. Или уже пять?
Обычно около наших королев отирается парочка шестёрок разного полу - но сейчас их что-то не видать. А, ну конечно, физрук же всех гоняет строевым шагом маршировать под музыку. Выпускную линейку репетируем. Наша директор решила начать пораньше, чтобы через год уж наверняка никто не споткнулся и с шага не сбился. Мы же одиннадцатый класс, никак свободы не дождёмся - ну вот нам под конец школа и показывает, что она ещё с нами может сделать. Например, заставить мерить шагами стадион под бодрый хор «Все мы маленькими были». Скука смертная - хуже, чем алгебру решать, вот я и сбежала.
Большая Т роняет мою тетрадь и с ленцой скользит по мне равнодушным взглядом. Я вскидываю брови.
- Что?
- Русский мне когда пришлёшь? - фыркает она.
- После дождичка в четверг, - я забираю тетрадь и кидаю её вместе с планшетом в сумку. - Чего вам?
- Смелая? - усмехается Т., а Джулия вдруг ловит меня за руку.
- Симпатичный браслетик. Где купила?
Ч-ч-чёрт!
- Отец из командировки привёз, - вру я, вырывая руку, но Джулия держит крепко.
-Тебе он не идёт.
- Тебе тоже не пойдёт, - мне, наконец, удаётся освободить руку, и я быстро встаю, но отойти далеко не успеваю.
Джулия капризно требует:
- Та-а-ань, отними!
Большая Т морщится, закатывает глаза, но ловит меня и принимается грубо сдирать Дамианов браслет. Я даже не вырываюсь - бесполезно. Зато прокручиваю в голове все возможные моменты, когда Джулия может свалиться с её ходулей, которые она обзывает шпильками, и потерять косметичку, куда она всё отнятое складывает.