Ой, блин!..
Дамиан сдирает мою руку — очень настойчиво (наш борец за моё доброе имя бывает жутко сильным и безумно настойчивым), так что я понимаю: свалить уже не успеем, так пойду же забьюсь в какую-нибудь щель. Вот хоть под скамейку залезу.
— Виола моя возлюбленная…
Заткнись-заткнись-заткнись-заткнись!
— … госпожа и…
Я хватаю свою сумку, расталкиваю обступивших Дамиана девчонок и толкаю его к выходу.
— Идём!
— Эй, Жаба, красивыми мальчиками делиться надо, — вырастает у порога Большая Т, а её подружка уже подступается к Дамиану — как бы половчее на нём повиснуть.
Я же подумываю, как бы половчее Большую Т перепрыгнуть (забыв, что у меня сейчас одна видимость лягушачьих лап).
А Дамиан не придумывает ничего лучше, как развернуть меня к себе, прижать и — угу, вы правильно поняли — поцеловать.
Конечно, этот момент оказывается тоже запечатлён в памяти смартфонов.
Я стану звездой Ютюба?
Когда Дамиан меня, наконец, отпускает, я влепляю ему пощёчину — гулкую и… ну, в общем, такую, как в фильмах, — а потом разворачиваюсь и бегу мимо удивлённой Большой Т по коридору и дальше по лестнице — к выходу из школы. Всё, сил моих больше нет!
— Виола! Виола, стой! — Дамиан догоняет меня уже за воротами. По тротуару шествуют молодые мамы с колясками — я торможу прямо перед ними.
Дамиан ловит меня за руку.
— Да что случилось? Что я опять не так сделал?
— Всё!
— Виола, я только хотел, чтобы они не думали, будто ты не желанна, потому что ты самая, самая… — Его взгляд становится странным. Слишком испуганным. — Не бросай меня!
Тут до меня доходят сразу две вещи: Дамиан несёт что-то уж совсем запредельное; и мамаши, перестав толкать коляски, тоже нацелили на нас свои смартфоны.
— Любовь моя…
Я ловлю взгляд Дамиана — мутный, как… Как у кавалеров моей сестры, когда она их целует.
Целует… Ах ты!..
— Пойдём! — я хватаю Дамиана за руку и тащу к ближайшему скверу. А, подумав — к скверу подальше, безлюдному в это время. Туда, где на нас никто не наткнётся какое-то время.
Там Дамиан ещё оправдывается немного, потом резко замолкает, изумлённо смотрит прямо перед собой…
Я вытаскиваю из сумки бутылку воды и протягиваю ему.
— Поцелуй феи, — шепчет Дамиан, выпивая сразу половину.
— Вот именно. И больше так не делай, — огрызаюсь я.
Дамиан допивает воду, моргает и смотрит на меня — по-щенячьи робко. Мило. Он всегда со мной такой: очень нежный, очень аккуратный, обходительный, галантный и безумно боится меня обидеть. Не знаю, чем я это заслужила…
Не уверена, что мне это нравится…
— Виола, но я не понимаю. Почему ты меня остановила? Про тебя говорили такие ужасные вещи! Хочешь, я сниму с тебя этот флер, и все эти… ничтожества увидят, какая ты на самом деле красавица?
Неужели он сам не замечает, что это даже звучит глупо?
— Не хочу. Во-первых, это запрещено — в моём мире нет магии. Во-вторых, Дамиан, зачем? Ну увидят они красавицу под руку с прекрасным принцем. Ну позавидуют. И что?
Дамиан изгибает бровь и вздыхает. А потом неожиданно говорит:
— В такие моменты я жалею, что рядом нет Ромиона. Он бы нашёл слова, чтобы тебя убедить. Он для всего слова находит. Виола, ты принцесса, тем более, наследница королевства фей, к тебе нельзя относиться, как…
Зря он так. И зря он про это — больная для меня тема с некоторых пор.
— Да это я в твоём мире принцесса и фея! А здесь я жаба — была, есть и буду! — вскрикиваю я. — Как ты не понимаешь? Ну пришёл ты, ну потанцевал — поцеловал — жабу. И что, ты думаешь, это что-то изменит? Я всегда буду другая, странная, ненормальная — и знаешь, мне плевать! Меня это устраивает! Так что не лезь, больше никогда не лезь в мою жизнь!
Дамиан смотрит на меня, — мгновение — что-то в его взгляде меняется.
— Мне уйти, Ваше Высочество?
Я ловлю этот изменившийся взгляд… И, больше не доверяя словам, хватаю его за руку. И обнимаю. Сама. Поколебавшись, Дамиан прижимает меня к себе крепче и невесомо целует в щёку. А потом тихо шепчет:
— Прости. Я думал, тебе понравится. Ты была такая несчастная… Я хотел, как лучше.
— Я знаю, — но всё, о чём я могу думать: как странно мне в его объятьях. Как странно, что меня обнимает кто-то кроме сестры. Как странно, что я это позволяю. И какой хрупкой чувствую себя в этот момент, и — вот это действительно очень странно — мне это нравится.
Проходит мгновение, может, два, и наши губы снова встречаются — больше нет никакой обжигающей страсти, никто никому ничего не хочет доказывать, мы просто исследуем друг друга, и рука Дамиана скользит к моему воротнику, к пуговицам…