Он просил ее оставить мужа, развестись и выйти замуж за него. Он говорил очень серьезным тоном, и она, выслушав это предложение, также очень серьезно, покачала головой.
— Я не могу, — сказала она.
— Я люблю вас. Не преходящей любовью, а окончательно и бесповоротно. Я готов для вас на все.
Она смотрела сквозь ветровое стекло на быстро темневшую улицу.
— Да, наверно, любите, Марк. Нам не следовало заходить так далеко. Мне следовало заметить это раньше и перестать встречаться с вами.
— Вы любите меня? Хоть немного?
— Не знаю, что вам сказать. Слишком мало времени прошло. Вы очень торопитесь. Я не могу так быстро.
— Но вы могли бы меня полюбить? Пусть не сейчас, позже?
И на этот раз у нее достало женского чутья принять его вопрос очень серьезно.
— Наверно, могла бы. Или скорее, вряд ли не могла бы не полюбить. Вы совсем не такой, каким вы сами себя и ваша репутация вас изображают. При всем цинизме, которым вы маскируетесь, вы на самом деле очень ранимый человек, и эго хорошо.
— Так уйдите от мужа и выходите за меня.
— Этого я не могу. Я обвенчана с Арчи и не могу от него уйти.
Сандерсон почувствовал, как его заливает волна ненависти к безликому человеку где-то в Испании, вставшему на его пути.
— Чем же он владеет, чего я не могу предложить вам?
— Ничем. Он, право, очень слабый и не слишком деятельный.
— Так почему же не оставить его?
— Потому что я нужна ему, — сказала она просто.
— Вы нужны мне.
Она покачала головой:
— Не слишком. Вам хочется получить меня, но вы обойдетесь и без меня. А он не обойдется. У него не хватит сил.
— Я не просто хочу вас, Анжелика. Я люблю вас, люблю больше, чем когда-либо кого-то за всю свою жизнь. Я обожаю вас. И жажду.
— Вы не понимаете, — помолчав, сказала она. — Женщины любят быть любимыми и обожают быть обожаемыми. Они жаждут, чтобы их жаждали. Но еще больше, чем все это вместе взятое, женщине нужно, чтобы в ней нуждались. Арчи я нужна как воздух, которым он дышит.
Сандерсон раздавил дорогую сигарету о дно пепельницы.
— И вы останетесь с ним, «пока смерть не разлучит нас».
Она не приняла его шутку, только кивнула и пристально на него посмотрела.
— Да. О том и речь. Пока смерть не разлучит нас. Мне очень жаль, Марк, но я такая. В другое время и в другом месте и, не будь я замужем за Арчи, у нас, возможно, все сложилось бы иначе, и, скорее всего, сложилось бы. Но я повенчана со своим мужем, и поставим на этом точку.
На следующий день она уехала. Его шофер отвез ее в аэропорт к самолету, улетавшему в Валенсию.
Иногда бывает очень сложно провести границу между любовью, необходимостью, желанием и вожделением, и любое из этих чувств способно свести мужчину с ума. Марк Сандерсон сходил с ума от всех четырех сразу. Прошел май, наступил июнь, но к овладевшему им безумию лишь добавилась нарастающая тоска одиночества. Он никогда ни в чем не знал поражений и, подобно большинству сильных мира сего, за десять лет такой жизни превратился в морального урода, для которого существовала лишь четкая логическая последовательность: желание — намерение — замысел — план — исполнение. Эта последовательность неизменно приводила к тому, что он получал желаемое. В начале июня Марк решил получить Анджелу Саммерс, и когда он подошел к стадии замысла, то есть к способу достижения поставленной цели, в ушах у него настойчиво зазвучали слова, и слова эти были из молитвенника. «Пока смерть не разлучит нас». Если бы только эта женщина была другой, если бы ее можно было прельстить богатством, роскошью, властью, положением в обществе, тогда все было бы проще простого. Он получил бы ее, ослепив блеском богатства. Кроме того, она не свела бы его с ума, потому что была бы другой. Получался замкнутый круг, ведущий прямиком к безумию, и выход мог быть только один.
Позвонив в агентство по найму квартир и назвавшись Майклом Джонсоном, он снял небольшую квартирку, заплатив наличными за месяц вперед и отправив еще такую же сумму, задаток, заказной почтой. Ключ он попросил оставлять для него под ковриком, объяснив, что будет приезжать в Лондон до рассвета.
Из этой штаб-квартиры он позвонил в лондонское частное сыскное агентство — одно из тех, где чтут закон, но не задают лишних вопросов, и изложил, что ему нужно. Услышав, что клиент желает остаться неизвестным, его попросили заплатить вперед. Он послал им пятьсот фунтов срочной почтой.
Через неделю пришло письмо, в котором мистеру Джонсону сообщалось, что поручение выполнено и что с него причитается еще двести пятьдесят фунтов. Он отправил деньги по почте и через три дня получил составленное для него досье. Туда входила краткая биография — Марк пробежал ее глазами, — копия фотографии с фронтисписа книги о птицах Средиземноморья, разошедшейся когда-то в нескольких десятках экземпляров, и еще несколько фотографий, сделанных с помощью телеобъектива. На них был невысокий узкоплечий мужчина с безвольным подбородком и усами щеточкой. Майор Арчибальд Клэренс Саммерс (где уж ему без «майора» обойтись, с ненавистью подумал Сандерсон), британский офицер, живет в Испании, в провинции Аликанте, на небольшой вилле в полумиле от побережья, рядом с заброшенным прибрежным селением между Аликанте и Валенсией. В досье было несколько снимков виллы и распорядок дня ее обитателей: утром кофе на крошечном патио, потом жена майора отправляется в замок, где дает уроки английского троим детям графини, с трех до четырех она всегда на пляже купается и загорает, пока майор сидит над своими заметками о птицах побережья Коста-Бланка.