I
Откуда берутся писатели? Нет, даже не так. Почему люди начинают писать? Кому то не хватает адреналина и он пишет ужастики. Кто-то страдает от отсутствия романтики и пишет «розовые сопли». Кто-то ищет приключений и грезит о новых мирах, тут вступает в действие всякого рода «попаданство» и фантастика. А я… А что я!? Я пишу криминальные очерки. Не из-за чего-то. Просто я дочь двух великих гениев журналистики, вынужденная писать, потому что мама с папой решили, что таланту пропадать нельзя ни в коем случае. О наличии того самого таланта у меня никто не спросил, просто впихнули на факультет журналистики и при распределении на практику засунули… ох в какую же ж… меня засунули родные родители.
Но начинать нужно всегда сначала. Так вот, зовут меня Никанора Кидельян и я кицунэ. И мама, и папа, и младшая сестра… вокруг меня одни кицунэ. Хотя нет, еще оборотни, такие как мой друг – Демьян Макарович Савельев. Закончила спортивную школу по направлению легкая атлетика, а сейчас числюсь студенткой третьего курса одного средней паршивости ВУЗа на факультете журналистики. Короче, комсомолка, спортсменка и вообще прекрасный товарищ.
– Привет, Дёма, – махнула я рукой другу, выныривая из раздумий. Друг, ловко проскользнув через толпу студиозов, привычно схватил меня за руку и устроил её на своем локте. На моей правой руке, а его левой встретились две фигурки – татуировки волка и лисы. Моя изображенная в резком японском стиле, прерывающиеся линии черного и рыжего цвета создавали очертания лисы. А вот у Дёмы, харизматичного двухметрового сероглазого красавца, волк на руке был как живой, казалось, стоит отвернуться и он соскочит с запястья и убежит.
Как всегда, не стесняясь, Демьян потянул меня за руку сквозь толпу, направляясь к главному учебному корпусу, где на пятом этаже у нас уже через пять минут начиналась первая пара понедельника. День обещал быть долгим и крайне утомительным, но после пар мы с Дёмой, нарушая все незыблемые постулаты моего рода и его стаи, планировали побегать вместе в лесу за городом. Для животного мира мы считались еще чуть ли не детьми, недавно вошедшими в подростковый возраст, по этому, пока нам сходили с рук такого рода «мелкие шалости». Пятая пара отозвалась тупо й, ноющей болью в голове и мелкими мушками, пляшущими перед глазами. Я устало вздохнула и положила голову на плече Демьяну, который сидел рядом. За предыдущие два года обучения одногруппники свыклись с мыслью, что мы с Дёмой «не разлей вода» и перестали подкатывать или пытаться разбить нашу устоявшуюся пару. Пару друзей, но этого им знать не стоило.
Моя внешность, так же как и верного товарища по несчастью, притягивала много взглядов своей экстравагантностью. Страшная проблема возникла когда я поняла, что как бы не пыталась с помощью краски сменить огненно-рыжий цвет волос, после обращения в лису и обратно волос тут же становился натурального цвета. И хорошо бы он равномерно и по всей своей немалой длине был рыжим, так нет же, то тут, то там проскальзывали снежно белые волоски и кончики волос шириной в ладонь были того же цвета. Зимой окрас оставался неизменным, за исключением основного цвета, который становился темным, ближе к черному. Глаза у меня были большими и почти желтыми, но их разрез, широкие скулы и острый подбородок не оставляли сомнений в наличии у меня в семейном древе азиатски корней. Как, впрочем, и моя фамилия, претерпевшая немало изменений за несколько столетий проживания моей семьи на постсоветских просторах. Рост около 170 см и атлетическое, благодаря школе и постоянным забегам в лисьей шкуре, телосложение привлекало обычных парней как мотыльков огонь и вызывало жгучую зависть у «прекрасной половины» группы.
С точностью да наоборот, те же ощущения вызывал у них Демьян Макарович: девчонки млели, парни завистливо окидывали взглядом друга. Мы с Савельевым вместе росли, учились в школе и подчиняли внутреннего зверя тоже почти одновременно, Дёма чуть раньше. На окраине нашего средних размеров городка, я жила в пятиэтажке, на первом этаже в четырехкомнатной квартире. Мсье волк жил метрах в двухста в небольшом поселке, где все друг другу родственники…в прямом и переносном смысле одновременно, в волчьей стае.
Будучи еще волченком и лисенком, однажды мы: он кусаясь и крутясь в клубке с братьями, а я гоняясь за бабочкой, столкнулись лбами, тогда еще в обличии обычных детей. Позже мы часто бегали вместе и прятались в густых зарослях, шушукаясь и нервно хихикая, слушали мамины крики. Родители сохраняли настороженный нейтралитет. Дружбе нашей сильно не препятствовали, но и не поощряли.