— Отправил бы их к Коробову.
— Владимир Александрович мягкий старик. Как он держит людей в концлагере? — удивился Олег.
— Такими мелочами он не занимается. Росава нашла франконского баварца из Нюрберга, тот поставил своих земляков надзирателями на карьерах и лесоповале. Все учат франконский диалект. Немцы запрещают рабам разговаривать на другом языке, боятся сговора, — Светлана не оправдывала Коробова. По её мнению, он всё равно отвечал за жестокости немецкого управления рабами.
— Ждана передает тебе привет, от себя и сынишки. Её брат у меня развернулся, большой купец стал. Такого богатства я не видела даже у Валеры, а он известный выпендрежник. Мог бы деньги для дела поберечь, — упрекнула его расчетливая Светлана.
— Как себя повела Ждана?
— Скромно. До скромной купчихи далеко, но место свое знает. Олегу показалось, что Светлана ревнует его. Олег поцеловал Светлану долгим-долгим поцелуем. Не стесняясь её служанки, встал и начал одеваться.
— Выйди, — приказала Светлана служанке. Остановила Олега, — вот за это я тебя и люблю. Потратим еще час на удовольствие.
— Я не смогу, — откровенно испугался Олег. Утром следующего дня к Коробову полетело письмо. Ему предлагалось решить вопрос со Святославом Ольговичем о его княжении в Новгороде, и о княжении его сына в Пскове. Торговое давление на Новгород и Псков Карачев мог организовать очень сильное.
* * *— Я завтра уезжаю домой, — запахивая теплый халат, сообщила Светлана. Олег никак не мог добиться, чтобы в спальне было тепло. У себя дома Светлана могла позволить себе тонкую, невесомую рубашку. Олег насупился.
— Погода стоит теплая. Дорога будет приятная, — отстраненно констатировала Светлана.
— Уедешь, Марфу притащу в постель, — начал угрожать Олег.
— Дурак, — Светлана закатила ему оглушительную пощечину.
— Дурак, — согласился, зевая, Олег, — не уезжай. Молодость уходит.
— Ты говоришь, как баба. Молодость уходит! Или ты про меня, мерзавец!? — удивилась Светлана.
— Как ты могла такое подумать? Жизнь без тебя теряет смысл! — без тени насмешки, горячо запротестовал Олег.
— На сколько лет я выгляжу? — требовательно посмотрела в глаза Олега Светлана.
— На двадцать пять, по-здешнему, на двадцать, — бухнул правду, не подумав, Олег.
— Мог бы польстить, комплемент сказать. Прямолинейный, как столб.
— Не пора ли тебе расширять список персонажей для пиар-компании. Светлана-Премудрая, нет, лучше Светлана-Прекрасная, — попытался польстить Олег.
— Все-таки, Премудрая или Прекрасная? — шутя, стала наседать Светлана.
— В одном флаконе, — так грустно произнес Олег, что на мгновение Светлане расхотелось ехать в Новгород-Северский.
* * *Речица Никите не понравилась. Городок был маленький, бедный, но таскать с собой детский сад Никита не мог, они лишали его маневра. Иного выхода не существовало. Случайно спасенные дети войны оставались в городе. Никита купил им дом, выделил литовке, ухаживающей за детьми, немного припасов и денег. На год им должно было хватить.
Никита не догадывался, что литовка продаст детей в рабство через неделю после его отъезда. Потом найдет покупателя на дом и уедет домой, в Литву. По дороге бандиты восстановят справедливость.
* * *Никита никогда не удивлялся, что незнакомки прекрасны. Как только их узнаешь поближе, возникает желание держаться от них подальше, но так они уже перестают быть незнакомками. Когда видишь их в первый раз … — совсем другое дело. Вера в случайности пропала у Никиты в далеком детстве. Особенно это касалось женщин. Чем прекрасней выглядела женщина, тем с большим подозрением и осторожностью относился к ней Никита. Когда воевода Речицы попросил его сопроводить свою дальнюю польскую родственницу в Любеч к жениху, поверить в случайность мог только Коробов старший. Отказать было неудобно, Елена была красива и беззащитна, она опасалась ехать без надлежащей охраны, а с Никитой ей было по пути. Небольшое доброе дело, спасение детей, немного подняло настроение Никиты. Он воспринял очаровательную Елену без должной осторожности, чуть-чуть расслабился, и сразу поплатился. Не помогла Никите небольшая свита, сопровождающая благородную польку. Те, кто должны были сохранить честь невесты, усердно отворачивали глаза и закрывали уши. Елена щебетала, улыбалась, кокетничала, делала намеки и подтрунивала над Никитой. К полудню Никита свободно понимал по-польски, а к вечеру говорил — сказалась прошлогодняя языковая практика. Ужинали новые знакомые вместе, у Никиты, Елена собиралась остаться на ночь. Секс с доброй простой литовской женщиной за последние две недели привил Никите, если не отвращение к этому физиологическому акту, то наверняка нежелание заниматься им с кем попало. Возможно, именно поэтому Никита поспешил расстаться со своим детским садом. Неудивительно, что он не торопился в постель с благородной полькой, хотя и догадывался о её большей изощренности и образованности в технике секса. Ему хотелось женского тепла, а толстушки, его милые душевные толстушки, остались в Чернигове. Был и традиционно неприятный момент, шляхтенка была грязновата, и Никита опасался насекомых.