— А почему нельзя зимой в Прибалтику сходить? Зачем своих колошматить?
— Кому это варяги свои? У Вас, Владимир Александрович, предки дворяне? Или Вы у меня подозреваете наличие голубой крови? Может Мышкин, на самом деле князь? — не в шутку разошелся Олег.
— В чем-то Вы правы. Но мы не планировали конфликт с курянами, всё получилось само собой, — промямлил Мышкин.
— Но вы же собирались воевать на Калке за русских, против монголов! — закричал Коробок.
— Никто не отказывается. Мы и теперь собираемся победить на Калке, — твердо сказал Мышкин.
— У вас не хватит денег оснастить пять сотен тяжелой кавалерии, а нужно пять тысяч всадников.
— То есть, путь правильный. У Вас, Владимир Александрович, возражения по финансированию? — засмеялся Олег.
— Я вас кормить не собираюсь. Не надейтесь. И деньги на доспехи у меня отсутствуют, — погрозил пальцем Коробок.
— Схватка с курянами теперь неизбежна. И вставлять нам палки в колеса смертельно опасно, — хмуро проговорил Мышкин.
— Как вы смогли так легко сговориться? Понятно — Никита, молодо-зелено, но Мышкин! Не понимаю? — пожал плечами Коробок.
— Я теперь буду защищать Карачев до последней капли крови — Светлана на четвертом месяце, — признался Иннокентий Петрович.
— А за это надо выпить, — достал из бездонной сумки две бутыли самогона Никита.
* * *На следующий день Олег отправился в Брянск за новобранцами. Карабин с глушителем он оставил Мышкину, подробно объяснив, кого и когда надо отстреливать, а тот только хмыкал в ответ на поучения. С собой Олег взял пятерку «стариков», и сотню лучших лошадей.
* * *Мышкин вышел на работу на следующий, после отъезда Олега, день. Короткий отдых кавалеристов закончился, лошадей у Мышкина было много, их он щадил больше, чем людей. Вся надежда кавалеристов оставалась на короткий осенний день. Светлана взяла на себя задачу пиар-компании. Чему ее учили в университете, неизвестно, но подошла она к работе без выдумки, формально. Подборка сказок и былин про Илью-Муромца и Добрыню Никитича была нагло переделана на Олега-Муромца и Никиту Добрынича. Каждый вечер, после ужина, весь отряд собирался в «красном уголке» и слушал небылицы о подвигах Олега и веселых приключениях его друга
Никиты. Олег был в Брянске, а Никита уехал с нанятыми им мужиками подсекать лес, готовить ловушку для курян. Когда приехал Олег и послушал хвалебные песни, возмущаться было поздно, а менять что-то Светлана категорически отказалась. Олег навербовал три сотни новобранцев. Качеством он был недоволен, и оставил в Брянске пару подчиненных, продолжать вербовку. Война в Прибалтике и успешный рейд в степь создали отряду неплохое имя. Больше военных успехов была оценена работа интендантов. Полевые кухни и лазарет произвели фурор среди дружинников. Все говорили об удачливости Мышкина и храбрости Олега, а потом долго смаковали подробности приключений Никиты.
* * *Зарядили мелкие осенние дожди. Нудную работу по сдиранию коры в еловом лесу рабочие могли выполнять самостоятельно, присутствие Никиты не требовалось совсем. Он заскучал, забрал с собой пару охотников и уехал в Трубецк, самый ближний город на Десне, дорога туда была самая короткая. Никакой конкретной задачи Никита перед собой не ставил, им руководила скука. Гораздо умнее было вернуться в Карачев, но воспоминания о муштре Мышкина, и изматывающих занятиях, скорого на выдумки, Олега, толкнули Никиту на авантюру. Без плана, без легенды его поездка была попросту опасна.
Но судьба благоволила Никите. Сразу же после отъезда дождь перестал моросить, выглянуло солнце, ветерок разогнал облака и подсушил дорогу. Ближе к полудню на дорогу выбежала косуля, остановилась, ожидая стрелы в бок, получила целых две, и упала в лесу, рядом с дорогой, не успев спрятаться в чернеющих поодаль кустах. Пришлось вернуться метров сто назад, где охотники приметили у ручья вытоптанный пригорок — место стоянки путников. Валежник вокруг весь давно собран, но охотники быстро нарубили сухостоя и разожгли костер. Остановка на обед задержала Никитин отряд, мимо проследовал, обгоняя, большой обоз, возов двадцать. На предпоследнем возу ехала девочка, одетая по-взрослому. Это была чистокровная полька, тринадцати или четырнадцати лет, среднего роста. Весь её облик, по-детски неуклюжий, говорил о богатстве и спеси. Её осанка выдавала привычку приказывать, а недовольное выражение лица указывало на неприязнь к дорожным лишениям. В тоже время приятный, золотистый отлив кожи указывал на частое пребывание на открытом воздухе. В её ярко синих, широко открытых глазах светился ум. Красивый рот, с естественным ярким цветом нежных губ, из-под которых сверкали ослепительно белые зубы. «Слишком белые зубы, словно у негритянки», — специально придумал недостаток Никита. Полька обладала интересной и располагающей к себе внешностью, Никита инстинктивно попытался нейтрализовать её очарование. Одежда девочки выглядела в его глазах смешной, на самом деле представляла обычный, богатый наряд, со всем разнообразием украшений и невероятным богатством отделки. Шея польки была оголена, но полностью закрыта невероятным количеством золотых украшений. Пока полька ехала мимо, Никита не отрывал от неё глаз. Девчонка, напротив, даже не повернулась в сторону охотников, не бросила мимолетного взгляда. «Вырядилась, как новогодняя ёлка. Кому оно нужно в лесу? Глупая и пустая гусыня!» Девчонка совсем не походила на гусыню, и Никита это прекрасно понимал. Он понимал также и своё чрезмерное внимание к случайно встреченной на дороге девчонке, она была слишком похожа на его детскую любовь.
* * *