Зимняя прогулка по лесу. Тепло, не ниже пяти градусов мороза. Мягкий пушистый снег, неглубокий, легко проходимый для лошадей, и удобный для саней. Припорошенные снегом деревья. Яркая рябина по краям дороги. Идиллия. Веселые лица людей, разговоры, шутки и смех. В большинстве своем молодые, часто еще безусые мужчины. Неужели это карачевские волки пришли в курские земли грабить и убивать, уводить в плен и сжигать дома?! Отличные лошади, прекрасные седла, новые подковы. Карачевское войско двигалось к Курску быстро, очень быстро. Никто не успел предупредить курян в крепости об опасности. Утром они проснулись от шума боя. Многие стражники не успели даже выйти из дома, а крепость уже была в руках врага. Всех живых мужчин забили в колодки и отправили в Карачев. А на следующий день по курской земле понеслись конные разъезды. Искали качевских рабов, а грабили всех подряд. Юношей, четырнадцати-шестнадцати лет, здоровых и крепких забирали в полон. Забирали в плен всех княжеских людей. Вдоль реки Сейм (основной дороги из Рыльска в Курск) жителей всех поселков вывозили полностью, дома сжигали. Лед на реке был еще тонкий. Дома в прибрежных поселках ломали и сбрасывали в реку. По всему течению реки образовались вмерзшие в лед ежи.
* * *Через месяц грабеж закончился. Дорога до самого Карачева была пуста на многие километры вокруг. Крепость Олег сжег. Дорога из Курска была усыпана деревянным чесноком. Двигаться по ней стало опасно. Олег, со своими террористами, отправился по второй, кружной дороге в Карачев. Местность вокруг неё, тоже следовало превратить в пустыню.
* * *«Полька Бася», сообразив, что Никита со своими охотниками спасли её, а не захватили в плен, сделалась мила, и даже обходительна. Никита, нервничая от опасности быть обнаруженным княжескими дружинниками, достал свой последний «довод» — беретту М92. У Никиты сохранилось два десятка патронов, и каждый он ценил во много раз дороже золота. Оставив своих охотников с «Басей», Никита прошел назад, к началу тропинки. Формально он шел навстречу опасности, фактически развязывал себе руки для спасения. Если дружинники смогут прорваться, то Никита отступит, «уводя за собой погоню в лес». Была еще очень важная причина, возможно, более важная, чем жизнь Вадима и Окуня, Никита не мог допустить, чтобы его охотники видели, как он стреляет из пистолета. Полоса везения не закончилась, небольшой отряд проехал мимо, на восток. Искали их, Никите показалось даже, что он узнал всадников, из трусливо сбежавшего десятка. На этот раз во главе отряда ехало трое дружинников, Никита не допускал мысли обстрелять их. Через два часа отряд вернулся. Всадники ехали уже не так споро, лошади устали. Невероятное облегчение накатило на Никиту. Ожидание взвинтило его нервы до крайности, сейчас последовал откат. Возвращаясь, Никита не забыл о своей безопасности, метров за сто подав сигнал. Его предусмотрительность была излишней, оба охотника лежали без сознания, «Бася» отсутствовала, попросту сбежала. Никита с трудом развернул повозку, нужно было успеть доехать до ближайшего поселка засветло. Он собрал лошадей, выяснилось, что «Бася» увела именно его коня, самого дорогого, самого выносливого, с привычным седлом, с арбалетом у стремени, с запасами нужных вещей. Перед Никитой была дилемма. Следовать по тропинке вслед за «Басей», не зная, встретится ли ему поселок, или тропинка потеряется в лесных вырубках. Ехать на восток, удаляясь от «Баси», теряя всякие шансы её догнать, но с гарантией найти кров и помощь через пару часов. Никита выбрал «синицу в руках», обругал «Басю» неприличными словами, и уже с легким сердцем поехал на восток. Через два часа Никита достиг поселка, еще час потерял на то, чтобы устроить своих охотников на отдых. Он договорился с местным коновалом, и уехал в ночь, по-глупому, в поисках «Баси». У него было два маленьких преимущества: он ехал одвуконь, и имел карту.
Это, конечно, не помогло бы Никите догнать «польку». Помогло его везение. Его белая полоса продолжалась. Ехал Никита медленно, боясь пропустить в темноте поворот. Он еще не достиг развилки, как увидел в стороне от дороги на мгновение взметнувшиеся искры одинокого костра. Никита отметил направление, привязал к дереву лошадей и осторожно прокрался к костру. Метрах в тридцати от цели его учуял конь, который пасся в ложбине, он приветственно заржал, узнав Никиту, это был его собственный конь. У костра, настороже, с пикой в руках стоял коренастый мужик. Дурашка! Он пытался рассмотреть в темноте что-либо, но его глаза никак не могли приспособиться. Радостное ржание коня скрадывало звуки шагов Никиты. Убивать незнакомца было не за что, Никита спрятал нож и достал рогатку, её он обычно не любил демонстрировать посторонним. Свинцовый шар привычно попал в кожеток, цель была рядом, и Никита выстрелил мужчине в грудь. Незнакомец раскрыл рот, пытаясь вздохнуть, выронил пику и повалился спиной, закрыв костер в неглубокой яме. Вместе с ним в огонь упал котелок с похлебкой, огонь почти погас, стало темно. Никита оттащил, потерявшего способность к сопротивлению, незнакомца, в сторону от костра, и связал ему руки.