Сталин ответил:
— Я не помещик, а рабочие завода не мои крепостные. Я им писать не буду и не люблю, когда это делают другие.
Римский всем рассказывал об этом эпизоде. На многих, среди них и на Хрущева, он произвел сильное впечатление. Сталин тогда хотел нравиться: он вел ожесточенную борьбу против очень заметных в партии людей, которые позволяли себе роскошь иметь собственное мнение и которых он зачислил в оппозицию. Эта борьба имела еще одно пагубное для страны последствие — уничтожение любой критики и малейших сомнений в правоте высшей власти.
Сталин на одном из пленумов ЦК предупредил оппозицию:
— Придется их погромить, придется помять им бока. Пусть нас извинят товарищи, что в случае нежелания ликвидировать свои ошибки нам придется поневоле помять бока кое-кому. Уж закон борьбы таков, ничего не поделаешь.
Хрущев вспоминал, как на ХУ съезде ВКП(б) в декабре 1927 года делегация металлистов Сталинграда передала в президиум съезда стальную метлу. Председательствовал на заседании глава советского правительства А. И. Рыков. Алексей Иванович взял эту метлу и сказал:
— Я передаю эту метлу товарищу Сталину, пусть он выметает ею наших врагов.
Зал смеялся и аплодировал. Рыков широко улыбался. Он не знал, что вскоре сам будет включен в список врагов и расстрелян.
Сталин принял решение провести «орабочивание» партии — принимать в РКП(б) рабочих «от станка». Под лозунгом борьбы с оппозицией из партии постепенно вымывался более-менее образованный слой. Партия изменилась до неузнаваемости. Люди стремились получить партбилет просто потому, что это давало шанс добиться успеха. Молодые члены партии быстро продвигались по карьерной лестнице. Принцип «кто был ничем, тот станет всем» реализовывался на практике. Выдвиженцы из низов становились большими начальниками. Насаждалась бездумная дисциплина: подчиняйся и не задавай лишних вопросов.
Сталин заботливо относился к аппарату, создавал все условия для приличной по тем временам жизни, раздавал привилегии. Молодые карьеристы в кожанках жаждали власти и комфортной жизни и славили человека, который обещал им все это.
Путевку в жизнь Хрущеву дал Л. М. Каганович. У Лазаря Моисеевича были сложные отношения с украинскими большевиками старшего поколения, поэтому он опирался на партийные организации Донбасса. Хрущев понравился, и Каганович перевел его в Харьков, определив в орготдел республиканского ЦК.
Лазарь Каганович был человеком малограмотным, писал с ошибками, два класса народной школы в Кабанах — все образование. Но он сразу поверил в звезду Сталина и всю свою жизнь преданно ему служил, не зная сомнений и колебаний. Сталин доверял Лазарю Моисеевичу, потому что более преданного человека у него не было. Каганович никогда не возражал вождю, никогда не отстаивал своего мнения, а подхватывал любую сталинскую мысль.
В. М. Молотов сказал о нем:
— Он среди нас был сталинистом двухсотпроцентным. Каганович — преданнейший Сталину человек, в этом его слабость и неподготовленность к самостоятельной мысли, потому что и у Сталина не все правильно.
Каганович помогал Сталину в борьбе за власть. Обеспечивал назначение на высшие посты тех, кто присягнул на верность вождю, отсеивал оппозиционеров. И успешно отбивал атаки тех, кто считал, что такая практика уничтожает внутрипартийную демократию.
Хрущев: «Каганович — четкий и деятельный человек : это действительно буря. Он может даже наломать дров, но решит задачу, которая ставится Центральным комитетом».
В июле 1928 года Сталин вернул Кагановича в Москву, где тот в декабре стал секретарем ЦК, а затем одновременно возглавил Московскую областную (в апреле 1930 года) и городскую (в феврале 1931 года) партийные организации. Лазарь Моисеевич забрал Хрущева с собой в столицу. Многие годы Никита Сергеевич Хрущев воспринимался в партии как человек Кагановича.
Стремительное восхождение
На заседании Политбюро ЦК 10 октября 1938 года Сталин говорил о задачах партийной пропаганды: по случаю выхода в свет «Краткого курса истории ВКП(б)» — сборника исторических догм, на котором воспитывались поколения советских людей. Между делом вождь заметил:
— Товарищ Хрущев думает, что он до сих пор остается рабочим, а между тем он интеллигент [веселое оживление в зале — отмечено в стенограмме]. Он перестал быть рабочим, потому что живет интеллектом, работает головой, отошел от физического труда, вышел из среды рабочих.