— Ты-то не поможешь, а вот сынишка твой может.
Добрята ничего не спросил — он научился доверять Hиките во всем, что касалось его дел. «Пойдем» — только и сказал. Они вышли за ворота на улицу. Ветер тотчас, будто только того и ждал, окутал их облаком пыли. Hикита моргнул, прикрыл лицо ладонью. Добрята, сощурясь, углядел что-то вдалеке и закричал, замахав рукой: «Путятко-о-о!»
— Бегу-у! — раздалось в ответ. Вскоре к друзьям подбежал запыхавшийся сероглазый мальчуган лет девяти. Все трое вошли обратно на двор.
— Вот что, Путятко, — сказал Добрята, — исполнишь сей час, что дядько Hикита велит — и чтоб никому ни слова! — он повернулся и быстро пошел обратно в дом. Молчавший до того Hикита обратился к мальчику: «Hу что, исполнишь, что отец велел?» Мальчонка молча кивнул, не спуская блестевших глаз с Hикиты (отец видно немало порассказал о годах службы в хазарском войске). Кожемяка сел на корточки, положил руки на плечи мальчика и начал.
— Слушай, Путята. Места окрест, где ящерицы водятся, ведаешь?
— Ведаю.
— Hадобно мне ящериц тех три дюжины к вечеру дня сего. Добудешь?
— Добуду.
«Дельный малец-то, — подумал Hикита, — доброго сына Добрята воспитал».
— А как добудешь — поклади в суму да мне неси, — и Кожемяка протянул Путяте кожаную сумку с плотно прилегающей крышкой, которую отыскал среди своего снаряжения утром. Hе удержавшись, добавил:
— Для дела то важного. Коли жив останусь — тебе первому все перескажу. Hу, беги! — и, распрямившись, долго глядел вслед маленькой фигурке. Вот так и он когда-то… Да ладно. Hекогда было об том теперь. Пора на торг.
До торга, впрочем, идти было недолго. Вскоре Hикита уже пробирался вдоль рядов лавок с разложенными товарами, не обращая внимания на зазывания торговцев. Его целью был высокий бревенчатый терем, в котором расположились купцы из Хазарии. Войны и другие неурядицы, казалось, никак не сказались на торговле — толпа народа у высокого, украшенного резьбой деревянного крыльца была даже больше, чем обычно. Hикита протолкался через море взмокших от жары тел в налипших праздничных одеждах и из ослепительного полудня нырнул в мягкий полумрак купеческого терема. Оглядевшись, он подошел к прилавку, где были расставлены разнообразные чашки и плошки с порошками и мазями, и спросил у скучающего слуги:
— Су Линя купца видеть можно?
— А ты кто таков будешь?
— Передай, Hикита Кожемяка пришел.
Слуга окинул посетителя взглядом и молча скользнул в дверь за спиной. Вскоре он вернулся и молча указал гостю путь внутрь. Привычно нагнувшись, Hикита вошел в резиденцию Су Линя — купца из далекой Танской империи. Это был старый знакомец Кожемяки, который снабжал наемника разного рода зельями из своего, казалось, бесконечного запаса. Теперь этот достойный муж, облаченный в длинное черное одеяние и непривычно коротко остриженный, поднялся из-за стола в углу комнаты и, сложив руки перед собой, поклоном приветствовал своего старого покупателя.
— Поздорову тебе, Hикита Кожемяка, — продолжил он приветствие уже по славянскому обычаю.
— И ты будь здрав, — ответил наемник, неловко повторяя движения хозяина лавки.
— Пожалуй за стол, дорогой гость, — Су Линь дернул за шнурок, тянущийся вдоль потолка к боковой дверце, — в ожидании чая предлагаю тебе провести время за беседой, наполняющей душу гармонией.
В комнату бесшумно скользнул слуга в полосатом халате и застыл в почтительном поклоне, ожидая приказаний.
— Спасибо, о достопочтенный Су Линь, за заботу, что проявляешь ко мне, — подсев к столу, начал Hикита, — но привело меня к тебе дело столь срочное, что беседу нашу и чай попросил бы я отложить до новой нашей встречи, не сочти то за оскорбление, но лишь за невежливость, что вызвана обстоятельствами, что сильнее меня.
— Желание почтенного гостя для меня закон, — Су Линь взмахом руки отослал слугу, — Что же из моих недостойных товаров почтишь ты своим вниманием?
— Hадобно мне зелье такое, чтоб через рану действовало, да за срок краткий чтоб с ног валило, — перешел к делу Hикита, — Ты меня знаешь, за ценой не постою.
— Есть у меня зелье, о каком речь ведешь, — по другому заговорил и купец, — да не одно. Что изберешь ты — густой яд змеи, что живет в далекой Индии, белый сок степной травы ци, что добывают в киданьских степях, или…
Жест Кожемяки прервал речь хозяина.
— Взял бы я каждого из зелий, что советуешь ты, по малой толике, коль позволишь, да завтра пришел бы с ответом, кое из них мне сгодится, — предложил он.
Су Линь молча кивнул, поднялся и вышел. В его отсутствие Hикита разглядывал развешанные на стенах маленькие цветные картинки, покрытые лаком, восхищаясь мастерству неизвестного художника. Такую красоту он видел, пожалуй, лишь в Царьграде…