Аналитики не признают собственных чувств, им нужен лишь холодный расчет. Грег же эмоционален и это медленно его убивает. Приносит раздор в жизнь, дает ложные следствия, приводит к неправильным выводам. И чем сильнее у тебя задатки аналитика, тем сложнее справляться с собственной натурой.
Аналитик должен быть беспристрастен, расчетлив, наблюдателен. Эмоции же все ломают, они приносят хаос в голову, а вместе с этим у представителей нашего склада ума появляются истерики, мигрень, физическая ломка тела.
- Черный, - кивнул Грег, наблюдая за напряженной мной.
- Пригласи его в мой кабинет, - попросила, опускаясь в кресло.
- Отлично, а то Вэнди уже час развлекает твоего психа.
Вэнди - мой секретарь. Милая девушка, умная, талантливая, но абсолютно наивная и незащищенная. Она могла бы с успехом взлететь по карьерной лестнице, но из-за черт ее характера, девушка остается моим помощником. Если честно, то я давно хотела ее повысить (примерно сразу же, как начала с ней работать), но Вэнди отказалась, заявив, что ее и тут неплохо кормят. И к чему бы это?
- Нужно выдать ей премию...- пробормотала я, аккуратно сдвигая ровную стопку с планшетными папками.
Я была удивлена, когда Рейнгар, представив меня отделу, познакомил и с моим секретарем. Если честно, то я искренне недоумевала по этому поводу и даже попробовала поговорить с аналитическим гадом, подумав, что это поблажка для меня. Я не собиралась пользоваться выделенными привилегиями лишь потому, что прихожусь девушкой Рейнгара. Залог хороших отношений с шефом состоит в том, чтобы отделять работу от личной жизни. Рейнгар же уверил меня, что секретарь назначен мне из-за должности, а не из-за его собственных попыток устроить меня с удобством.
К слову, по поводу поблажек мы с ним до сих пор ругаемся. Он почему-то уверен, что я должна быть на привилегированном положении, а я вот напротив, считаю, что моя работа его не касается. На самом деле я стараюсь не ругаться на работе, да и он сдерживает порывы придушить меня, но, по-видимому, наша маленькая война не остается незамеченной. В офисе Содружества делают ставки, убьем ли мы друг друга до свадьбы. Да-да, они с чего-то решили, что мы непременно женимся.
- Ну наконец-то, - возвопил Кристоф, вваливаясь в мой кабинет. - соизволила царевна-матушка выслушать меня, дурня бестолкового. Примите поклон в знак благодарности, - И блондин склонился в поклоне до пола.
- Прости, Крис, - поморщившись от его представления, все же попыталась извиниться. - но я на работе и у меня действительно мало времени.
- А я должен мучиться это время в обществе твоей чрезмерно-доброжелательной секретарши? - ужаснувшись, воскликнул Кристоф, приглаживая и без того гладко-зачесанные в высоких хвост волосы. А Грег сказал, что братец растрепанный. - "Ох, мистер Ривера, отлично выглядите...Ох, мистер Ривера, не желаете чая; Ох, мистер Ривера, отличный пиджак". Противная же женщина!
- Успокойся, - спокойно, но непреклонно оборвала его я. Вэнди отлично справляется со своей работой, и сомневаться в ее профессионализме не приходится. - ты же знаешь, что это вежливость, прописанная в протоколе. Вэнди обязана быть к тебе доброжелательной.
- А почему я-то страдать от этого должен?! - искренне изумился Кристоф.
На стеклянный журнальный столик были торжественно водружены бутылки, разной степени крепости. Оглядев счастливого Кристофа с не менее десяти бутылок, произнесла:
- Что с тобой случилось?
- А что со мной случилось? - заинтересованно выдал блондин, изящным, отточенным жестом открывая вино. - По-моему все прекрасно!
Молча наблюдаю, как из портфеля он извлек бокалы на высокой, тонкой ножке и, наполнив одним, передал мне, а второй оставил себе, наполнив его почти до края. И как только не разбил?
- Кристоф, ты сам не свой. - произношу, отодвигая бокал. - Посмотри, что ты творишь со своей жизнью - пьешь, отстранен от работы, поссорился с друзьями. Где мой настоящий блондинистый прохвост, преисполненный счастью к жизни и любовью к отмщению обидчикам? Ты же вниз катишься, а я даже помочь не могу, не зная, в чем причина!
- Неужели Никколета, гениальный аналитик, взорвавший своим талантом и милой мордашкой весь мир, сдает позиции? - пафосно и иронично выдал Крис. - Могла бы и догадаться. Или на друзей, в отличие от работы, у тебя времени нет?
- Я могла бы покопаться в твоем досье, поднять данные, провести анализ...но я не хочу копаться в твоей жизни, Кристоф, потому что в первую очередь это неприятно для тебя. - напряженно выдала я, глядя как с самодовольной ухмылкой Кристоф откидывается на спинку светлого дивана.
- Хочешь поговорить о том, что неприятно для меня? - едко произнес брат. - Мне неприятно, что меня послал собственный отец, начальник читает морали, а сестра-подруга пытается уверить, что я скатился!
Я молча смотрела на Кристофа, гася образовавшийся внутри пожар. Да, было действительно неприятно слышать это от него, но важно было понимать, что он в состоянии депрессии и не несет ответственности за сказанное. Потом ему будет действительно стыдно. Я тебе обещаю, блондинистый засранец, тебе будет ох, как стыдно.
- Прости, - неожиданно произнес Кристоф, кинув на меня мрачный взгляд. - я не должен был этого говорить.
- Не расскажешь, что у тебя случилось? - через некоторое время вопросила я, прерывая затянувшееся молчание.
Не нужно быть психологом, чтобы понимать почему Кристоф пришел именно ко мне и именно сейчас. Он мог бы и дальше с успехом избегать меня, но не стал. Значит и сам понимает катастрофичность своего состояния.
- Ты не должна меня осуждать, Никки...- произнес он.
- Кристоф, - произношу осторожно, опускаясь рядом с ним. - никогда, слышишь? Я никогда не стану осуждать тебя. Ты можешь положиться на меня, милый, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.
Кристоф усмехнулся, покрутив бокал, наблюдая как благородного цвета жидкость, омывает тонкие края.
- Ты когда-нибудь задавалась вопросом, как я стал геем? - неожиданно спросил он, вновь наполняя бокал, только что им полностью опустошённый.