— Он обязан мне жизнью, — сказал Нико, сверкнув глазами.
— Сейчас, он не опасен для тебя.
— Мой отец не был угрозой, — лицо Нико перекосилось от ненависти. — Он повернулся спиной. У него не было оружия. Он пытался защитить меня.
— Я знаю, — сказала она мягко. — Я была там. Я чувствую твою боль. Я тоже потеряла моего Дэнни, и каждый день я должна смотреть на его убийцу, и каждый день я желаю ему смерти. Но не такой.
Может быть Нико и был одет как гангстер, но той ночью «У Луиджи» она увидела что-то еще… сущность этого мужчины. Он был добрым и сострадательным. Защитником. Заботливым. Он не знал ее, но он попытался удержать ее, чтобы она не увидела смерть Дэнни. А когда ее отец попытался избить ее, он защитил ее ценой жизни своего отца.
— Не слушай ее. Ты десять лет ждал. Это твой шанс. Сделай это, — спорил с Нико Фрэнки. — Сделай это, пока не сделал кто-нибудь еще. Если ты беспокоишься об этом, я позабочусь о проблеме.
На лбу Мии проступил пот. Под словами «позабочусь о проблеме» Фрэнки имел в виду, что живой ее из ресторана не выпустит.
Нико опустил свой пистолет и подошел к Мие, его выражение было нейтральным, будто его не беспокоила пушка в ее руках. Фрэнки, усилив хватку на плече, сильнее прижав дуло к ее голове, заставляя повернуться к нему. Мия ахнула, увидев бойню позади себя… ресторан был залит кровью, битое стекло, перевернутые столы, изрешеченные стены, трупы на полу и навалившегося на стол отца, всего в крови.
Мадонна. Ее захлестнули воспоминания о ночи в ресторане «У Луиджи».
На полу лежал мертвый Дэнни. Нико держал своего умершего отца. Тошнотворный резкий запах крови, смешанный с чем-то, напоминающим запах томатов. В руках Данте был пистолет, а на лице ужас. А ее отец смеялся… смеялся, потому что Данте, который никогда не желал быть частью семейного бизнеса, и не мог убить даже паука, наконец-то стал мужчиной.
Нико нагнулся над столом и приложил два пальца к шее ее отца, нащупывая пульс. Брезгливо скривив губы, он направил свою пушку в спину ее отца.
— Пожалуйста, — умоляла она, слова слетели с ее языка, прежде чем она осознала. — Он безоружен, беззащитен и выглядит так, что может умереть от полученных травм. Ты действительно хочешь его смерть на своей совести?
— На моей совести и так уже полно смертей, — сказал он, даже не взглянув на нее. — Никто из них не мешает мне спать по ночам.
— Но эта будет, — она сжала зубы, с трудом веря, что она пытается спасти жизнь человека, который хотел принудить ее к браку, которого она не желала. — Я знаю, что ты за человек. Я видела тебя той ночью «У Луиджи». Ты показал мне свою человечность, свое сострадание. Если ты не сделаешь это ради него, то сделай это ради меня. Пожалуйста, не заставляй меня наблюдать за его смертью.
— Ты ни хрена не знаешь обо мне, — глаза Нико стали почти черными, и в этот момент, она поверила ему. Она изменилась с ночи смерти Дэнни. Вероятно, и он тоже.
— Ты сумасшедшая сука, — Фрэнки дернул ее за волосы, потянув ее голову назад. — Хочешь, чтобы он пощадил его после того как ты вот так просто убила всех этих людей. Тебе следует радоваться, что он закончит работу.
— Я не делала этого. Я уже говорила это. Посмотрите на стены, столы… — ее голос надломился. — Тела. Мой отец. Все это сделали не с помощью пистолета, который в моих руках. Это явно была автоматическая винтовка. Я слышала звуки очереди.
— Так кто же стрелял, твой отец все еще жив, а на тебе вообще ни одной царапины!?
— Я не знаю, — она сама удивлялась этому, но у нее не было ответа.
— В последний раз, — Фрэнки отпустил ее волосы, и снова прижал дуло к голове. — Брось пистолет. Я без колебаний нажму на курок.
— Я не брошу его, пока Нико не даст слово, что он не убьет моего отца.
— У тебя нет чувства самосохранения? — Нико с непроницаемой маской на лице изучал ее.
— У тебя нет чувства чести? — кинула она в ответ.
— Нико. Да ладно чувак, — Фрэнки почти что кричал. — Я слышу сирены. Пристрели ублюдка и давай убираться отсюда. Мы можем забрать сучку. Придержим до выкупа. Если она замочила двух боссов и попыталась прикончить еще одного, каждый захочет хотя бы ее кусочек.
— Чееерт, — вскрикнул Нико и выпустил шесть пуль в стол перед ее отцом.
Он дернул галстук, ослабив узел на шее.
— Забираем ее. Мы выясним, что в действительности здесь произошло.
— Я расскажу тебе свою версию, — запротестовала она.
Нико сократил между ними дистанцию, прижавшись грудью прямо к дулу пистолета, пока давление не стало угрожать либо тому, что она не выдержит давления и выронит пистолет, либо случайно пристрелит его.
Он уставился на нее своими бездонными глазами, посылая озноб по ее позвоночнику. Не было никаких следов того мужчины, которого она той ночью встретила в казино или того парня, который держал ее в ночь смерти Дэнни; каждый дюйм в нем олицетворял опасного бандита, известного своей холодностью и беспощадностью, в зависимости от правил Тоскани, а теперь, в добавок ко всему ставшего боссом, новым Доном Тоскани.
— Ты расскажешь мне свою версию, — его голос был ледяным. — Как только мы выберемся отсюда, ты расскажешь мне правду.
— Он сжал ее подбородок так сильно, что у нее заслезились глаза.
— Ты не можешь увезти меня, — она схватила его за запястье, попытавшись убрать его руку. — Я…
Она замолчала, не в силах указать на уязвимость и неприкосновенность женщин Мафии. Она потратила всю свою жизнь, борясь с архаичными правилами мафии, по которым женщин считали никчемными, бесполезными, никому не нужным имуществом. Она отступала каждый раз, когда ее отец пытался заставить ее быть принцессой Мафии, изо всех сил старясь показать свои навыки и интеллект, а не только грудь и чрево. Как ни парадоксально, теперь, в вопросе жизни и смерти, единственной вещью, которая могла спасти ее жизнь, было то, чему она всегда противилась.
— Женщина, — закончил за нее фразу Нико. — Я прекрасно вижу, что ты женщина, или ты уже была бы мертва. Это причина, почему я позволил тебе уйти из казино. Однако правила Коза Ностра не защищают женщин, которые вовлекают себя в дела Мафии, а это… — он обвел рукой ресторан. — Считается причастностью.
— Я не…
— Надеюсь, что нет, — он скользнул пальцами вниз по ее горлу к ложбинке ее груди, которая показывалась из-под порванного платья. — Ты слишком хороша, чтобы тебя убить.
Глава 6
Что за чертова ошибка.
Нико рукой потер лицо. Его люди доложили, что телохранители с бойни в ресторане, по прибытии в больницу и по заключению врачей уже были мертвы, а боссы Тони Сухарь и Дон Кордано находятся в реанимации и вероятно выживут. Ему, когда судьба предоставила такой шанс, следовало бы их убрать. Не стоило даже сомневаться, что по прошествии нескольких дней, Тони, чтобы укрепить положение Санто во главе семьи, бросил бы Нико вызов, и ему снова пришлось бы выжидать, выискивая возможность вновь прийти за Кордано.
Взяв свой кий, он бросил взгляд через зал клуба Тоскани на стол, вокруг которого играя в покер сидели его самые доверенные люди и соратники. Большая часть фишек уже была у Большого Джо и бывшего боксера Майки Мускулс* (*мышцы — прим. редактора), но обычно по такому случаю стеба не было. Привычный для них мир перевернулся с ног на голову. Никогда в истории Америки, истории Коза Ностра не было предпринято ни одной попытки разом убить трех боссов: Дона Кордано, Дона Фальцоне и Дона Тоскани, и последствия сегодняшней бойни в полной мере отразятся не только на Нью-Йорке, но и на Сицилии. Теперь же со смертью Санто, Нико и Тони вынуждены ввязаться не только в войну за контроль над семьей, но и вести поиски убийцы, чтобы отомстить за отца, тратя на это время и ресурсы.
Кто пришел за ним в ресторан? Нико посмотрел на женщину на другом конце комнаты, привязанную к стулу, и сразу же пожалел об этом. Он ворвался в ресторан, ожидая увидеть там целую армию. Вместо этого, он нашел ее. Прекрасные формы и длинные шелковистые волосы, пухлые губы и темные с теплотой глаза, оттенка такого же молочного шоколада, какой использовала его бабушка для выпечки печенья. Она отличалась от той девочки, которую он держал в своих объятиях в ночь смерти своего отца. А еще у нее была та же смелость и решимость, то же чувство справедливости и внутренняя сила. Но теперь они были сопряжены с огромным количеством сексуальности и дерзости.