— Какого хрена ты здесь делаешь? — Джинджер подняла глаза от дивана, невнятно произнося слова, когда Бен вошел в гостиную. Ее рубашка была задрана на шею, грудь была обнаженной, а ноги укрыты одеялом. Ее волосы были безумно спутаны, а глаза были расширены так широко, что казались черными. Игла лежала на ковре рядом с пустой банкой из-под пива, и Бен подавил желание закричать, чтобы не потревожить Дейзи.
— Ты что, колешься, когда наша маленькая девочка в доме? Господи, Джинджер. Прикройся. Посмотри на себя. Что, черт возьми, случилось с той милой девушкой, которую я встретил в баре семь лет назад?
— Гейб спас меня от тяжелого материнства, — Джинджер опустила рубашку и затянулась сигаретой. — Тебе стоит научится иногда держать удар. Он вышел на качественный товар. Возможно, это поможет тебе вытащить палку из своей гребаной задницы. И вообще, какого черта ты здесь делаешь? И сколько сейчас времени, черт возьми?
— Я здесь только для того, чтобы пожелать спокойной ночи, — Бен отвернулся, чувствуя тошноту. Он должен был прекратить это ради Дейзи. Джинджер была бомбой замедленного действия. И Гейб тоже…
— Бен, — Гейб остановился в коридоре прямо перед дверью Дейзи. На нем не было ничего, кроме пары спортивных штанов, свободно обтягивающих узкие бедра, а его фигура была четко очерчена тонким материалом. Он был весь в татуировках, с подтянутыми грудными мышцами, о таком теле мечтал каждый мужчина, если бы у него было десять галлонов протеинового порошка, постоянный запас стероидов и никакой работы, чтобы он мог проводить двенадцать часов в день в тренажерном зале.
Бен нахмурился, когда Гейб не сразу убрался с его пути.
— Я здесь, чтобы увидеть Дейзи.
— У нее был тяжелый день, — Гейб покрутил шеей, заставляя ее треснуть. — Она совсем вымоталась.
Каждый волосок на затылке Бена встал дыбом, каждое нервное окончание вспыхнуло предупреждением, каждый инстинкт, который десять лет поддерживал его жизнь в организации, которая убьет его, если узнают, что он полицейский, кричал об опасности.
— Убирайся с моего пути.
Гейб ухмыльнулся и отступил в сторону, заставив Бена протиснуться мимо него, чтобы открыть дверь.
— Мы просто рассказывали друг другу сказку на ночь. Это наш ежевечерний ритуал, так как ее папы нет дома.
Пальцы Бена сжались и разжались, повиснув рядом с пистолетом, который он держал в кобуре. Он представил себе, как вытаскивает его и втыкает ствол в горло Гейба, прижимая его к стене, как это делали его приятели по банде с каждым, кто выводил их из себя. Но Бен не мог переступить эту черту. Даже думая, что он работает под прикрытием, он все равно оставался офицером закона. Он не мог избить кого-то из-за ухмылки.
— Держись, мать твою, подальше от Дейзи.
— Довольно трудно, раз уж мы живем вместе. Я, Джинджер и твоя хорошенькая маленькая девочка.
Уходи. Уходи. Гейб подначивал его, и он не мог рисковать и ввязываться в драку. Если Джинджер позвонит в полицию и его арестуют, он рискует потерять свое прикрытие, потому что Джеку придется прийти и опознать его, для освобождения. У каждой мафиозной семьи были свои копы. Кто-нибудь обязательно расскажет об этом его боссу. Его отвезут на прогулку, и он никогда не вернется. Его босс никогда не терпел воров, предателей и крыс. У него была репутация человека безжалостного к тем, кто ему не нравился, и заботливого к тем, кто находился под его опекой. Если Бен попросит своего босса об одолжении для Дейзи, Гейб не доживет до следующего восхода солнца.
Бен вошел в темную комнату и закрыл за собой дверь. Он был полицейским и должен был следовать правилам, а правила не позволяли просить помощи у мафии.
— Дейзи?
Дейзи вскочила с кровати и бросилась в его объятия с такой силой, что Бен отшатнулся к двери.
— Привет, милая, — он поцеловал ее в лоб. — Я пришел пожелать тебе спокойной ночи.
Она крепко сжала его, прижимаясь к нему своим худым телом, и впиваясь пальцами в его спину.
Это предостерегающее покалывание вернулось, и он заставил себя сделать глубокий вдох.
— Ты в порядке? Что-нибудь случилось?
— Я хочу уйти отсюда, — прошептала она.
— Ладно, — Бен погладил ее по голове, стараясь не показывать своего беспокойства. Когда он приезжал к ней на выходные, она не интересовалась тем, что они обычно делали вместе. Она не хотела играть в парке, ходить за мороженым или тусоваться в торговом центре, катаясь на аттракционах и покупая блестящие украшения и одежду. Вместо этого она прижималась к нему, держа за руку, пока они шли. Когда он садился, она сворачивалась калачиком у него на коленях и обнимала его за плечи. Она даже не хотела разговаривать, а его Дейзи любила поговорить. Но она не была так взволнована, как сейчас.
— Одевайся, и мы уйдем отсюда.
— Пожалуйста, папочка, — ее тело затряслось, и она задрожала в его объятиях. — Забери меня отсюда сейчас же.
Его горло сжалось, и ему пришлось выдавить из себя эти слова.
— Что случилось? Неужели Гейб… — он не мог этого произнести, не хотел слышать, что его самый большой кошмар стал явью, потому что если бы это было так, то не существовало никакого закона, который он не смог нарушить, чтобы отомстить за свою маленькую девочку.
Она покачала головой, и он выдохнул, даже не заметив, что задержал воздух.
— Пожалуйста, — прошептала она.
— Конечно. Мы просто должны надеть на тебя какую-нибудь одежду. И поедем куда-нибудь, — он разжал ее пальцы и оглядел крошечную комнату в поисках одежды.
— Я не хочу никуда ехать. Я просто хочу посидеть с тобой, — по ее щекам потекли слезы, и Бен подумал, что его чертово сердце вот-вот разорвется. Он хотел увезти ее из Вегаса, но, если он уйдет с работы, ему придется заняться защитой свидетелей, а это означало оставить Дейзи здесь, пока он не разберется с вопросами опеки перед отъездом.
— Все, что ты захочешь.
Он нашел какую-то одежду и одел ее, прежде чем вынести из дома. Следующие несколько часов прошли как в тумане. Он взял одноразовый телефон, покатался по городу, пока не нашел безопасное тихое место для парковки с видом на город, и усадил Дейзи к себе на колени. Она слушала вместе с ним радио, пока, наконец, не заснула. Бен осторожно положил ее на заднее сиденье и накрыл своей курткой, прежде чем позвонить Джеку по защищенной линии.
— Я не собираюсь делать это сегодня вечером, — Бен прислонился к машине, глядя на мирный жилой район, раскинувшийся внизу.
— Я не получал от тебя вестей всю неделю, — сказал Джек. — Ты еще не подал те отчеты, о которых обещал. Что, черт возьми, происходит?
— Я очень беспокоюсь, что моя Дейзи остается в доме с Гейбом.
Джек сочувственно пробормотал. У него была жена и две девочки, одна из которых была ровесницей Дейзи.
— Я навел справки по Гейбу. Никакого криминального прошлого. Даже штрафа за парковку нет. У него есть действительные водительские права. Платит налоги. Последняя работа была в качестве бетономешальщика для строительной компании. Никакой текущей занятости. Я наткнулся на препятствие, когда попытался копнуть глубже. Проблема в уровни доступа. Дальше я бессилен.
— Блядь, — Бен стукнул кулаком по стене. — А как насчет социального работника? Может быть, она заходила к ним домой?
— Дейзи находится в самом конце списка, потому что нет никаких свидетельств жестокого обращения — никаких отчетов от врачей, учителей, тренеров или соседей. Они перегружены работой, поэтому у нее низкий приоритет.
— С ней что-то не так, Джек, — Бен провел рукой по лицу. — Она не хотела говорить об этом. И ситуация с бандой становится чертовски неконтролируемой.
— Я не в курсе о ситуации с того времени, как ты перестал подавать отчеты, — отрезал Джек.
Бен напрягся, уверенный в том, что последует дальше.
— За последний год я давал тебе поблажки, потому что знал, каждый день для тебя — это вопрос жизни и смерти, — продолжал Джек. — Но начальство начало беспокоиться, когда услышало о том, что происходит в банде, а мы не слышали об этом в твоих отчетах. Мы беспокоимся о тебе, Бен. Я беспокоюсь.
— Забудь об этом, — он сжал руку в кулак. — Я дал вам более чем достаточно доказательств, чтобы осудить главных боссов, а департамент не предпринял никаких действий. Если бы последний год они не тянули резину, эти ублюдки сидели бы в тюрьме, а их кланы самоуничтожились. Теперь боссы мертвы, и мы начинаем с самого начала. Ты думаешь, у меня есть время писать отчеты? А поскольку я этого не делаю, вы сомневаетесь в моей преданности? Ты говоришь мне, что не можешь помочь моей дочери, хотя причина, по которой она беззащитна, заключается в том, что я потратил десять лет своей жизни на это задание! Да пошли вы.