— Копы? — Мия перевела взгляд с Большого Джо на Рева и обратно. — Он не полицейский. Он… — она замолчала, думая о том, насколько хуже будет неминуемое избиение, если Рев скажет ее отцу о Нико, что кто-то из его банды присматривает за ней.
— А… — она хмуро посмотрела на большого Джо, желая, чтобы он заполнил пробел.
— Просто отец хочет записать свою девочку на занятия, — быстро сказал Большой Джо.
Окей. Она могла это использовать, хотя напряжение в комнате было настолько сильным, что она могла разрезать его ножом. Очевидно, они знали друг друга, но почему Рев решил, что он полицейский?
— Сколько лет вашей дочери?
— Шесть.
Глаза Большого Джо не отрывались от Рева, пока он говорил, и она не могла решить, страх ли она увидела в их синих глубинах или гнев.
— Эти занятия для девочек с девяти до тринадцати лет, но, если вы запишетесь в регистратуре, я попрошу их позвонить вам, если заинтересуюсь преподавать для младших детей.
— Конечно, — Большой Джо дернул подбородком в сторону Рева. — Так вы знаете этого парня?
— Он работает на моего отца. Он здесь, чтобы проводить меня домой, так что мне придется отменить сегодняшнее занятие, иначе я бы сама записала вас.
Большой Джо нахмурился, и она поняла, что он пытается согласовать свои инструкции по обеспечению ее безопасности с тем фактом, что она почти призналась, что ее заставляют уйти.
— Все в порядке, — заверила она его, опасаясь, что Рев начнет задавать вопросы об их неловком разговоре. — Вы можете пойти… записать свою маленькую девочку.
— Нашу девочку, — Рев ухмыльнулся. — У нее теперь два папы.
Мия почти чувствовала, как волны гнева накатывают на Большого Джо. Что, черт возьми, происходит? Рев явно не знал, что Большой Джо был в команде Нико, потому что обычно, если два солдата из враждующих семей сталкивались друг с другом, происходила какая-нибудь драка. Но между ними, очевидно, была какая-то связь, и замечание Рева о копе не давало ей покоя. Неужели Нико в опасности?
— У нее один отец, — выплюнул Большой Джо. — И он, блядь, держит тебя на мушке.
Рев рассмеялся, наклонил голову из стороны в сторону и хрустнул шеей — привычка, которая действительно начинала раздражать Мию.
— У тебя на меня ничего нет. И что, черт возьми, ты будешь делать, если это случится? Выпишешь мне штраф за парковку?
— Почему ты думаешь, что он полицейский?
Хотя Мия ненавидела Рева и не имела ни малейшего желания вступать с ним в какие-либо разговоры, она должна была задать этот вопрос. Если Большой Джо не тот, за кого его принимает Нико, или он какой-то коп под прикрытием, она должна знать, и не только ради Нико, но и ради себя самой. Знание — это сила, и такая информация могла бы купить ей некоторые очень важные услуги.
— Потому что так и есть, — Рев пожал плечами.
Большой Джо прерывисто вздохнул, и его взгляд стал жестким, все его тело было так напряжено, что Мия подумала, что он сейчас взорвется. Она никогда не видела эту сторону обычного приветливого и покладистого Большого Джо. Но потом она начала сомневаться, знает ли она его вообще.
— Мэм, — стиснув зубы, он повернулся и пошел по коридору.
Мия посмотрела на Рева, его глаза были отстраненными и задумчивыми.
— Мне просто нужно рассказать ему кое-что о курсе. Я сейчас вернусь.
Она протиснулась мимо него, но не успела дойти до двери, как он выхватил у нее сумочку.
— Небольшая страховка, — он держал сумочку вне досягаемости. — Не то чтобы мне это было нужно. На каждом входе у меня стоят ребята. Я ни за что не вернусь к Дону Кордано с пустыми руками.
Раздраженно фыркнув, Мия побежала по коридору вслед за большим Джо.
— Подожди, — она догнала его у стойки администратора. — Почему он думает, что ты полицейский?
Большой Джо повернулся, быстро пряча лицо.
— Я не хотел, чтобы моя бывшая знала, чем я на самом деле зарабатываю на жизнь, — он пожал плечами. — Она не умеет держать язык за зубами, если ты понимаешь, что я имею в виду. И я не хотел, чтобы эта жизнь коснулась моей маленькой девочки. Так что да, я придумал историю о том, что был полицейским. Это был хороший способ объяснить странные часы работы и почему я не мог всегда быть рядом. Потом моя бывшая связалась с этим неудачником, и я не видел смысла изменить историю. Я решил, что чем меньше они будут знать обо мне, тем лучше. Похоже, это был хороший выбор, потому что я не знал, что он был одним из нас, и частью банды твоего отца.
Напряжение Мии спало.
— Я на секунду забеспокоилась, подумав, что ты коп под прикрытием и собираешься прикончить Нико и его команду.
— Нет, мэм. Нико и его команде нечего меня бояться.
А может, и нет. Но она страдала от многих лет жестокого обращения, развив способность читать мельчайшие нюансы выражений, как вопрос выживания. Большой Джо произнес все нужные слова, но биение пульса на его шее и холодный взгляд человека, которого она знала, как хорошего парня-гангстера, рассказывали другую историю, которую она раскроет, как только у нее появится шанс.
* * *
— Нико, ты и твои мальчики будете есть?
Нонна (итал. — бабушка, прим. переводчика) Мария встретила Нико, Луку и Фрэнки у дверей своего скромного дома. Как всегда, ее седые волосы были собраны сзади в пучок, а поношенный красный фартук туго обтягивал пышный живот.
— Конечно. Но я не просил использовать ваш дом для встречи, только чтобы вы накормили нас.
Нико расцеловал бабушку в обе щеки и последовал за ней на кухню, где все было заставлено кастрюлями, едой, тарелками и посудой, а воздух густо пахнул томатным соусом и пармезаном.
— Это такая мелочь, — его Нонна покачала головой. — Ты слишком худой. Вспомни своего дядю Санто, прежде чем он ушел. Он всегда хорошо питался.
Санто слишком хорошо питался, и ему приходилось полагаться на Тони в вопросах дисциплины и принуждения. Напротив, Нико оставался в форме и мог постоять за себя в любом бою. Отец учил его, что лидер, который может физически доминировать, более эффективен, чем лидер, который должен полагаться на других, чтобы навязать свою волю.
После обязательной проверки блюд, приготовленных его бабушкой, он направился в отделанную дубовыми панелями столовую, где его уже ждали мужчины. С выцветшими обоями семидесятых годов и богато украшенная деревянной мебелью, привезенной из Италии его Нонне покойным дедом более пятидесяти лет назад, столовая была сердцем дома его бабушки и местом, где велись все семейные дела.
Нико ждал две недели, прежде чем попросить о встрече с Тони, чтобы обсудить наследование семьи из уважения к смерти Санто и травмам Тони. Складывающиеся отношения с Мией заставляли его переосмыслить свои обязательства по отношению к браку со Скоццари, и он нуждался в уверенности, по крайней мере, в одной области своей жизни.
Тони еще не сделал официального заявления ни о поддержке, ни о вызове, и, хотя Нико подозревал, что Тони не уйдет, ему нужно было услышать это из его уст, чтобы спланировать свою политическую стратегию на будущее. Если Тони решит бросить ему вызов, Нико понадобится поддержка семьи Скоццари, чтобы дать отпор. Если он этого не сделает, Нико сможет отомстить за своего отца, не нуждаясь в поддержке Нью-Йоркских боссов, хотя его развивающиеся отношения с Мией добавляли непредвиденное осложнение, которое он до конца не решил.
После обычных пяти минут поцелуев и приветствий мужчины сели за стол. Слева сидел Тони, Чарли Нейлс и Поли Лукас, могущественный главарь из банды Санто. Лука и Фрэнки сидели справа. Как приемный сын Нонны Марии и глава ее дома, Нико сидел во главе стола и наслаждался небольшим моментом удовольствия, когда Тони хмурился.
Нико перебирал блюдо за блюдом, включая кростини, лазанью, фаршированный перец, пикату из телятины, ризотто и пирог с рикоттой, а Нонна Мария хлопотала над его плечом, уговаривая взять еще. Разговор шел о нейтральных вещах — политике, семье, городской инфраструктуре и случайных сплетнях, но в воздухе висело напряжение. Бизнес никогда не обсуждался, пока еда не была съедена, и с количеством еды на столе, праздная болтовня продолжалась долгое время.
— Рад видеть, что ты поправляешься, — сказал Нико Тони, доедая последний кусок канноли. Когда дело касалось десертов его Нонны, Нико давал слабину.