Оргазм обрушился на нее потоком раскаленного добела жара, струясь по венам к пальцам рук и ног, вырывая гортанный крик из ее горла. Но она не произнесла тех слов, которые он хотел услышать. Да, она была его женой, но она не принадлежала ему, не могла принадлежать. Потому что все это, все, что у них было в этот момент, долго не продлится. Но пока они были вместе, спрятанные в безопасности ее квартиры. Когда они выйдут за дверь, их поглотит жестокая вражда между их семьями.
За это придется заплатить определенную цену. И это разорвет их на части.
* * *
Телефон Нико зазвонил как раз в тот момент, когда Мия пошла в душ.
— Это Лука. Я уже на улице.
— Дай мне минутку, — Нико собрал свою одежду, разбросанную по всей квартире и быстро оделся. Со всем высокотехнологичным оборудованием наблюдения, которое теперь было доступно правоохранительным органам, его банда не могла пользоваться своими телефонами, за исключением самых простых звонков. Все остальное нужно было решать лично.
Он кивнул Майки Мусклу и вышел на свежий утренний воздух. Лука ждал на другой стороне улицы, прислонившись к своей машине, пока два охранника патрулировали квартал. Фрэнки переборщил с охраной. Но он и не собирался рисковать.
— Давай прогуляемся.
— Что случилось? — глаза Нико метались из стороны в сторону, пока они шли по улице. Вернувшись домой, он настоял бы, чтобы Мия собрала вещи и переехала к нему в отель. Этот район не был безопасным, и чем дальше они шли, тем более все было запущенно и опасно. Он узнал метки двух разных уличных банд на осыпающихся кирпичных стенах, заметил знакомого наркоторговца и пару албанцев, выглядевших так, словно они вот-вот доставят массу неприятностей.
— У меня есть копия полицейского отчета о Вулфе, — сказал Лука. — Его тело было найдено на пустыре возле миски для спагетти. На нем был Сицилийский галстук. Это наша работа?
— Боже, — теперь, полностью проснувшись, он сосредоточился на Луке. Коза Ностра использовала этот способ убийства только для того, чтобы перерезать жертве горло и просунуть язык в дырку, чтобы послать сообщение, если они думали, что жертва была крысой.
— Я оставил его полумертвым. Не совсем мертвым. Хотя я и не ожидал, что он выживет. Должно быть, его нашел кто-то другой, — он остановился на углу, позволив охранникам догнать его. Он не боялся, что его замочат. Никто бы не осмелился. Охранники были больше для шоу, и Фрэнки мог отдохнуть от вечного следования за ним.
— Ну и что? Ты думаешь, что он был крысой, и Кордано воспользовались этой возможностью, чтобы грохнуть его и обвинить нас? Своего собственного советника?
— Именно так я и поступлю, — он не хотел думать о том дне, когда Лука, Фрэнки или даже Большой Джо предадут его. Милосердие — удел слабых, и он не мог позволить себе повторения того милосердия, которое проявил к Дону Кордано в ночь резни.
— Значит, гребаные Кордано должны нам за то, что мы нашли их крысу.
— Я забрал их дочь, — Нико усмехнулся. — Я бы сказал, что мы квиты.
— Но ты просто используешь ее, чтобы добраться до Дона Кордано, — Лука пошел за Нико через улицу. — Разве не таков был наш план? Я имею в виду, что цель всегда состояла в том, чтобы грохнуть ублюдка, который убил твоего отца, и наконец занять место главы семьи.
Нико ответил уклончиво, и они прошли несколько ярдов по кварталу. Прошлой ночью Мие было легко дать обещание пощадить отца. Но сейчас, при свете дня, когда на лице Луки отражались ожидания всей его команды, а также еще больше свидетельств жестокости Дона Кордано, который был угрозой для Мии, пока он дышал, Нико задавался вопросом, действительно ли он мог сдержать это обещание.
— Нам лучше поторопиться с этим планом, — настаивал Лука. — У меня есть информация, что Дон Кордано сейчас находится в Нью-Йорке. Попробуй угадать с трех раз, почему он там, кроме получения благословения на большую жирную итальянскую свадьбу, на которой будет таинственно отсутствовать невеста.
Нико не нуждался в трех попытках. Если бы Тони и Мия поженились, Нико считался бы угрозой стабильности альянса. Нью-Йорк не любил никакой нестабильности, и Дон Кордано без труда получил бы их согласие на то, чтобы грохнуть его.
— Нам нужно будет выйти на публику раньше, — Нико хотел сохранить их союз в тайне как можно дольше, не только для того, чтобы дать ему время сообщить новости Скоццари и сгладить политическую ситуацию, но и потому, что он хотел держать Мию при себе, не обременяя и не запятнав ее традиционными ожиданиями, возлагаемыми на жен мафиози.
— А что ты будешь делать? — Лука фыркнул от смеха. — Даш объявление?
— Я собираюсь сделать то, что делают все после побега, — его желудок сжался. — Мы пойдем знакомиться с родителями.
— И именно тогда ты собираешься убить Дона Кордано?
Нико не мог ответить. Он еще не решил, убьёт этого ублюдка или пожмет ему руку.
Глава 21
Рука Мии дрожала, когда она открыла входную дверь семейного дома.
— Ничего не говори, — бросила она Нико через плечо.
— Если только мне не зададут вопрос, — он поправил галстук и разгладил пиджак, прежде чем последовать за ней внутрь. Лука и Фрэнки присоединились к ним в коридоре вместе с тремя вооруженными охранниками Кордано, которые последовали за ними по дорожке после того, как их обыскали в поисках оружия.
— Не надо так остро реагировать. Данте здесь не самый плохой парень. Он может вести себя немного официозно, потому что он главный, в отсутствие папы, но он совсем не похож на моего отца.
Нико стиснул зубы, и она увидела, как у него на шее забился пульс.
— Он избил и заклеймил твою сестру, заставил тебя страдать и не вмешался, когда отец пытался заставить тебя выйти замуж за моего кузена.
Мия повернулась к нему лицом, когда один из охранников закрыл дверь.
— Я знаю, что даже под давлением ты можешь сохранять хладнокровие. Ты видел мою татуировку Доджерсов, и я все еще жива.
— Если он дотронется до тебя, причинит боль или скажет что-нибудь еще… — Нико плотно сжал губы.
Она сделала глубокий вдох, потом еще один.
— Может быть, нам следовало сначала встретиться с твоей семьей. У меня такое чувство, что ничем хорошим это не закончится.
— Это традиция — сначала встретиться с семьей невесты, — заметил Нико.
— Но традиция не включает бегство, — Мия вздохнула. — По крайней мере, здесь нет моего отца. Он должен вернуться из Нью-Йорка только в конце недели.
— Мия, дорогая, — к ним подошла мать Мии. На ней было кремовое платье-футляр, отделанное золотом, ее волосы были идеально уложены, а на пальцах сверкали золотые украшения. Безупречно одетая, как и всегда.
— Ты не предупредила, что собираешься навестить меня, — она поцеловала Мию в щеку. — А Кэт с тобой? — ее лицо вытянулось, когда она увидела Нико и его банду у двери. — Также ты не сказала мне, что будешь с компанией.
— Это Нико, — она заколебалась, не зная, как воспримет эту новость ее мать. — Нико Тоскани.
Когда мама никак не отреагировала, она продолжила лепетать:
— Мы женаты. Я вышла за него замуж. У меня есть кольцо, — она подняла руку, но мать по-прежнему не двигалась.
— Мама?
— Он убьет тебя, — мамино лицо исказилось от ужаса. — На этот раз твой отец убьет тебя. Как ты могла так поступить, Мия? Это будет делом чести. Ты была обещана Тони Тоскани.
Мия почувствовала теплую руку Нико на своей спине, легкий жест поддержки, который придал ей сил.
— Он тоже тосканец. Он двоюродный брат Тони. Папа согласился дать Тоскани женщину из Кордано, и мы выполнили это соглашение, но так, как решила я.
Глаза мамы расширились от шока, а лицо побледнело.
— Dio mio. Скажи мне, что ты шутишь. Нико Тоскани? И он здесь для того, чтобы… — она попятилась назад. — Твоего отца здесь нет.
— Он здесь только для того, чтобы встретиться с тобой и Данте, мама. Он не собирается никого убивать. Он довольно цивилизованный человек.
— Piacere di conoscerla (итал. — очень приятно с вами познакомиться), — Нико усмехнулся и наклонился, чтобы поцеловать маму в щеку.
— E Lei (итал. — и мне), — сухо сказала мать Мии, но в ее голосе не было теплоты.
— Я позвонила в офис Данте, и мне сказали, что он здесь. Он сейчас в кабинете? — Мия испытывала смешанные чувства, в представлении Нико Данте, в основном чувство вины. Хотя Данте совершил несколько ужасных поступков, он все еще оставался ее братом, и она поклялась унести его тайну с собой в могилу. Но ей было тошно скрывать правду от Нико. Судя по тому, что она видела, Нико был преданным, честным человеком, и нарушение его доверия было, вероятно, единственной вещью, которую он никогда не простит.