Фрэнки присоединился к Луке, другому другу и правой руке Нико у задней части комнаты, у двери.
Как правило, самый доверенный помощник Нико Большой Джо стоял с наружной части, в коридоре, пока Нико посещал еженедельную встречу с Доном, но Нико дал ему отгул, чтобы тот разобрался с непредвиденными делами на работе. Большой Джо был хорошим добытчиком и у него был легальный бизнес, который он вел на стороне.
— Как в эти дни обстоят дела в казино? — Санто указал жестом Нико сесть рядом с его главным советником, доверенным семейным советником Чарльзом «Чарли Нейлс» Руссо* (*Нейлс — ноготки, прим. редактора) на другой стороне его огромного, резного, деревянного письменного стола. Кабинет Санто был предназначен, чтобы поражать: с полками, заполненными книгами, которые он никогда не читал, статуями и произведениями искусства, выбранными больше за их стоимость, а не за эстетику. Комната пропахла тяжелым сигаретным дымом от кубинских сигарет, которые он регулярно курил. Горло Нико горело при каждом вздохе, но он давным-давно научился никогда не показывать ни нотки слабости, особенно перед мужчиной, который использовал любую возможность, чтобы показать Нико, что он не подходил на позицию лидера.
— Оно приносит доход.
Это все, что заботило Санто. Это было всем, о чем заботился каждый в мафии. Хороший добытчик ценился на вес золота, а те здоровенные откаты, которые Нико платил Санто, удерживали его дядю от того, чтобы послать своих головорезов замочить Нико во сне.
Отца Нико все уважали, почитали, и он обеспечивал сохранение института выживания семьи. Он защищал людей на своей территории, даже выуживая у них деньги. Санто было наплевать на всех, кроме самого себя и своего сына Тони, который теперь был его заместителем и сидел слева от Нико.
— Хорошо, — Санто потянулся за сигарой, мастерски стряхивая свое запястье, чтобы покрасоваться своими золотыми часами «Ролекс». Он полностью поддерживал свой имидж. Его особняк в охраняемом люксовом поселке «Саммерлин» с потрясающим видом на земли, был окружен десятиметровым электрическим забором. Он купил его у киношной звезды почти сразу после его официального назначения на пост босса группировки в Лас-Вегасе Нью-Йоркской семьей Тоскани. Он никогда не противился возможности рассказать своим гостям об известных людях, которые почтили своим присутствием эти мраморные залы, участвовали в вечеринках у трех бассейнов или играли в теннис на профессиональных кортах, расположенных между деревьев в дальнем конце двух акров его собственности.
Кто-то постучал в дверь кабинета, и Санто подал знак, чтобы приостановить разговор. Вошла женщина, неся поднос с экспрессо и бисквитами.
— Ваш экспрессо, мистер Тоскани, — она поставила поднос на край стола и обслужила Санто, Чарли Нейлс и Тони. — Что-нибудь для вас, сэр?
Как только она повернулась к Нико, Тони подскочил с места.
— Тупая сука! Экспрессо холодный. Я уже предупреждал тебя об этом.
Тони так сильно ударил женщину, что она споткнулась, и Нико поймал ее до того, как та успела упасть.
Она послал ему благодарную улыбку под слезами, и Нико помог ей встать на ноги, вложив поднос в ее руки.
— Иди.
Нико был возмущен, но не удивлен поведением Тони. Он заработал себе кличку «Тони Сухарь» не за любовь к закускам, а за то, что каждый думал, что он был не в себе. Нико знал его с тех пор, как они были детьми, и даже тогда было очевидно, что с его кузеном было что-то не так. В юном возрасте Тони ловили за издевательством над животными, убийстве, от насекомых до грызунов, а затем и домашних животных. Достаточно умный, чтобы скрыть свои психопатические наклонности от учителей и социальных работников, он вытворял это в школе, а затем бросил ее, чтобы присоединиться к семейному бизнесу, где применил свою жестокость для насилия, вместо слов. Было известно, что он нестабилен, приходит в ярость по незначительным причинам, и его окружение было одним из самых кровавых в городе.
Хотя это и было соблазнительно, Нико все же сдержал при себе свое мнение об оскорбительном поведении Тони. Это был не его дом. Женщина была не его прислугой. Он не мог не уважать своего кузена и дядю, вмешиваясь в их личные дела. И не было сомнений, она уже вылетела за двери, как и десятки других прежде.
— Где деньги? — Тони, на манер своего отца по стилю и поведению, но на сто фунтов легче и без седых волос, поднял руку. Нико потянулся за конвертом с деньгами — процентами, которые его помощники и люди выбивали из ростовщиков, азартных игр, покровительства и других рэкетов, которые прикрывались семейным именем. Каждый, кто просрочивал с платой или был замечен в том, что вел бизнес на стороне, был найден в машине, решившей прокатиться в океан, или одетый в пару бетонных ботинок.
Чарли Нейлс нахмурился от отсутствия тактичности Тони. Но Тони дал ясно понять, когда он был назначен заместителем босса, что ему было наплевать, что о нем думал пожилой мужчина. Чарли Нейлс выполнял функцию советника отца Нико, а затем и Санто. Главному советнику предполагалось быть близким, доверенным другом и уверенным, старейшиной семьи, но его поддержка Санто сделало его предателем в глазах Нико.
— Это все!? — Тони засунул большой палец в конверт. — Это половина того, что ты принес нам в прошлом месяце.
— Я думал, что ты возомнил себя мафиози «старой школы», — он переглянулся с Чарли Нейлс и ухмыльнулся. — В старые времена у казино была лицензия печатать деньги. Этого вряд ли хватит, чтобы заплатить персоналу.
Нико внутренне напрягся, чтобы внешне оставаться спокойным, пока у него внутри все бушевало.
— Это только деньги казино, — он сунул руку в карман своего двубортного пиджака и вытащил второй конверт. — Это от других дел и плат от моих подручных.
Глаза Санто сузились, когда Нико швырнул на стол второй конверт. Хотя не настолько умный, каким был отец Нико, Санто всегда знал, когда его надували, у него включалось шестое чувство.
— Это все?
Нет, конечно, это было не все. Несмотря на риск, Нико имел несколько предприятий на стороне. Плюс милые небольшие виллы у каждого главного застройщика в городе, с исключительно дизайнерскими интерьерами, контролируемые партнерами Нико, давая тем самым ему долю в строительстве каждой виллы. Его связь с профсоюзом сталелитейщиков также давала ему доступ к стремительно развивающемуся строительству новых казино, от волны иностранных миллионеров, ищущих место, до места, где они тратили свои деньги.
В отличие от своего дяди, который втянул семью в торговлю наркотиками против правил Коза Ностра, Нико предпочитал настоящую недвижимость. Онлайн-аферы и интернет-мошенничество, которые многие его соратники заклеймили как новую волну предпринимательства, были ему не интересны. Не так как недвижимость, которая у него была, чтобы навязывать свою волю с помощью насилия. Хотя он мог бы наказать их всех, если бы это было необходимо. Привлечение внимания полиции и ФБР не было тем вариантом действий, каким он хотел вести бизнес. Нико нравилось разговаривать с людьми, с которыми он вел дела, ему нравилось вести переговоры, а его казино было прекрасным местом, чтобы потчевать потенциальных партнеров, прежде чем представлять им за счет заведения пару ночей в люксе и даже забрать побольше их денег.
— Все, — Нико встал, чтобы уйти, но Санто поднял руку.
— Пока ты здесь, и ты — семья, я хочу, чтобы ты узнал первым. Тони женится.
Тони Сухарь женится!? Какая женщина согласилась бы выйти замуж за мужчину с репутацией жестокого насильника!?
— Поздравляю, кузен, — он пожал руку Тони. — И кто счастливица?
— Мия Кордано, — Тони посылает ему хитрую ухмылку. — Я слышал, ты был с ней прошлой ночью. Я не знал, что ты был настолько близок с Тоскани.
Нико понимал явную угрозу, но не заострил на этом внимание, потому что все еще пытался переварить информацию. Политические браки были распространены на верхних ступенях иерархии мафии, но, как правило, женщины, вовлеченные в брак по договоренности, были определенного типа: послушные, покорные, полностью погруженные в культуру Коза Ностра, и готовые помочь семье путем брака по расчету, которые были бы выгодны обеим сторонам. Он не мог представить напористую, умную, сложную бизнес-леди, как Мия Кордано, замужем за жестоким не образованным преступником, как Тони Сухарь, если только ее не заставили это сделать… И, хотя на некоторых женщин давили их семьи по поводу вступления в брак, как семья заставила женщину, которая так умело орудует ножом, пойти на это!?