— А где Фрэнки и Лука?
— За столом игры в кости, сэр, — Вито указал на Фрэнки и Луку, которые стояли в центре большой толпы. Без сомнения, Лука снова был в ударе. Когда дела доходило до игры в кости, ему всегда везло. Нико просто хотел, чтобы ему везло в другом месте.
Он мысленно застонал, когда увидел порцию чипсов Луки. Каждый раз, когда ему везло, он швырял свои деньги так, словно они выходили из моды. В один прекрасный день он привлечет к себе ненужное внимание, и они с Фрэнки не смогут его спасти.
Обсудив с Вито еще несколько вопросов, он присоединился к компании, сидящей за столом для игры в кости. Фрэнки поставил ставку на ПАСС ЛАЙН — что было безопасной стратегией, и лучшие шансы на выигрыш.
— А что случилось с капо? — тихо спросил он.
Фрэнки отступил назад, подальше от толпы.
— У нас есть пять капо, которые будут голосовать между тобой и Тони в воскресенье после церкви. Ты также получишь право голоса, и Чарли Нейлс нарушит ничью. Если ты сможешь втянуть альянс Кордано к столу переговоров у нас есть четверо за вас и один против.
Раздались радостные возгласы, и крупье подтолкнул стопку фишек в сторону Луки.
— А что, если я не втяну альянс? — последние несколько дней Нико размышлял о союзе. Если оставить в стороне его личные проблемы, то Кордано не очень-то подходили Тоскани, по крайней мере Нико не хотел вести дела таким образом. Они были сильно вовлечены в торговлю наркотиками, и он был полон решимости не идти по этому пути. Это легкое искушение, говорил его отец, но легкие деньги всегда сопряжены с большим риском.
— Без альянса у тебя наверняка будет один голос, а может быть, и два на твоей стороне, — Фрэнки приподняла бровь. — Оборот наркотиков несет большой доход, и капо будет трудно от него отказаться.
— Если голосование не пройдет в нашу пользу, мне, возможно, придется порвать с семьей, — сказал он. — Я не собираюсь вмешиваться в торговлю наркотиками. Здесь слишком много игроков — триады, картели, уличные банды, русские, албанцы — все захотят получить свой кусок пирога. Федералы будут повсюду. А риск длительного тюремного заключения разорвет семью на части. Если ты говоришь парню, что у него есть выбор: сесть на двадцать лет или сдать свою банду, угадай, что он выберет?
Он долго и упорно размышлял о своем положении после того, как узнал, что все управление Лас-Вегасской группировки семьи Кордано лишена чести. У Нико была солидная банда, окружали верные люди, кроме одного. И растущая империя, которая теперь могла похвастаться на пятьдесят процентов законным предпринимательством. Да, он все еще жаждал мести, но Мия заставила его увидеть, насколько пустой стала его жизнь в погоне за этой целью, и как традиция может быть одновременно и утешением, и бременем. Он должен был смотреть вперед, а не назад, прокладывать новый путь. И если, чтобы спасти их — означало порвать с семьей, именно так он и сделает.
— Куда ты, туда и я, — сказал Фрэнки. — Тебе нужен кто-то прикрывающий спину, даже если ты так не думаешь.
Они обменялись взглядами, и Нико почувствовал, как что-то сжалось у него в груди. Ему все еще приходилось иметь дело с Большим Джо. И он не мог больше откладывать это дело. Черт бы побрал Фрэнки и его чрезмерную заботливость.
Фрэнки ушел от протокола и сказал Большому Джо грохнуть Рева, поскольку это должен был быть упреждающий удар, чтобы защитить Нико. Фрэнки слышал, как в подполье поговаривали, что Дон Кордано заказал Нико, и выбрал для этого Рева.
Но Большой Джо все испортил, замер, когда должен был нажать на курок. Рев ушел, но не раньше, чем назвал Большого Джо полицейским. У Большого Джо было простое объяснение, что это было лишь прикрытие для своей бывшей, а теперь подружке Рева, чтобы отвязаться от нее, — но вся эта ситуация не устраивала Нико. Ему нужно было позвать Большого Джо, чтобы докопаться до сути, но часть его не хотела знать правду.
Ему нравился Большой Джо. Он доверял ему, считал его своим другом. Прежде чем говорить с ним, он должен был решить, что будет делать, если Большой Джо окажется полицейским. Дон Кордано явно не испытывал угрызений совести, отдавая приказ о традиционном наказании Коза Ностры для Вулфа, и за эти годы Нико раздал целую ярмарку сицилийских галстуков. Но десять лет мщения за отца едва не стоили Нико его души. Чего бы ему стоило еще и наказать одного из своих самых близких друзей?
После еще десяти мучительных минут наблюдения за тем, как Лука загребает новые фишки под восхищение пьяной толпы, Нико покинул казино. Он бесцельно ездил по улицам Вегаса, направляясь куда угодно, только не в холодный, строгий гостиничный пентхаус, который называл своим домом. Когда он наконец оказался возле квартиры Мии, то понял, что все это время ехал именно туда. Несмотря на все случившееся, он нуждался в ней. Несмотря на боль, которую он чувствовал, он хотел ее. Она тронула его душу, наполнила его сердце и дала смысл жизни, что он потерял из-за мести.
В течение десяти лет Нико скрывал свои потребности под слоями самоконтроля. Но Мия снимала эти слои один за другим, обнажая его. Открывая. Делала уязвимым. Способным любить.
Он нуждался в ее поддержке и силе. Ее заботе и сострадании. Ему нужна была связь, которая успокоила бы зверя и заставила его почувствовать себя целым. Ему нужно было простить и забыть, чтобы увидеть ясный путь, когда придет время снова столкнуться с предательством.
Он любил ее. И ему нужно было, чтобы она знала.
* * *
Мия проснулась оттого, что кто-то зажал ей рот рукой. Она сделала глубокий вдох, чтобы закричать, и Нико прошептал ей на ухо:
— Шшш, красавица. Это я.
С колотящимся сердцем она отдернула его руку, пытаясь разглядеть в полумраке его лицо. Когда ее разум все еще был затуманен после сна, она на долю секунды испугалась, не пришел ли он, чтобы наказать ее за предательство. Но когда он растянулся на кровати и нежно обнял ее, она поняла, что он пришел не для того, чтобы причинить ей боль.
— Кэт спит на диване, — прошептала она. — Стены здесь такие тонкие, что она все услышит.
— Ho bisogno di te… (итал. — ты мне нужна), — прошептал он.
Он нуждался в ней. Нико Тоскани — безжалостный бандит, грозный воин, могущественный главарь нуждался в ней.
— Я здесь ради тебя, мистер Босс Мафии.
Мия положила голову ему на грудь, прислушиваясь к ровному стуку его сердца под мягким хлопком футболки, вдыхая знакомый запах его одеколона и впитывая тепло мужчины, который был ее мужем в течение трех коротких дней.
Он провел рукой по ее волосам, вниз по спине до края ночной рубашки, а затем снова вверх. Снаружи она слышала редкий рокот проезжающего мимо грузовика, хлопанье дверцы машины и слабые звуки музыки из одной из квартир внизу.
Вверх и вниз. Вверх и вниз. К краю ее ночной рубашки, где она завивалась вокруг ее задницы, останавливаясь на мгновение, и обратно, будто он пытался принять решение.
— В тот день, когда умер мой отец, мы пошли обедать в Преццо, — тихо сказал он. — Он заказал так много еды, но съел только пасту алла норма и капонату. Он любил баклажаны. Я никогда не мог этого понять. Нет такого овоща, который бы я ненавидел больше. Но мы разделили сладкое, и прикончили тарелку канноли.
Опасаясь прервать его, Мия расслабилась, не желая толкать его дальше, чем он был готов идти.
— Он показал мне свою ручку и рассказал историю того, как она передавалась в нашей семье от отца к сыну, когда сын ставал членом банды. Он сказал мне, что знает, что однажды ручка придет ко мне. Он сказал, что это означает обязательство чтить традиции и защищать семью, и что хороший лидер, хороший человек — это тот, кто может поставить свой долг перед семьей выше желаний. Больше всего на свете мне хотелось доставить ему удовольствие. Не было никого, кого бы я уважал и кем бы восхищался больше. Но в глубине души я всегда задавался вопросом, не слишком ли высока цена за то, чтобы держать эту ручку, потому что после смерти моей матери он уже не был прежним человеком.
Наконец его рука опустилась ниже, погладила изгиб ее попки, а затем снова поднялась. Ее сердце пропустило удар, предвкушения или страха, она не была уверена, чего именно.