— Что это за чушь про Грецию? — Бенито выплюнул, но я ни разу не отвела взгляда от мамы, запечатлев в памяти ее образ. Я могла пересчитать по пальцам обе руки, сколько раз за всю свою жизнь я видела маму. У меня почти не было с собой ее фотографий. И все же каким-то образом я чувствовала связь с ней на базовом уровне.
Мама никогда не отводила от меня взгляда. — Греция была в списке желаний Бьянки. Не так ли, дорогая?
Я кивнула. Это было прощание. Я хотела, чтобы она пошла со мной, если мне вообще удастся сбежать от Нико. Учитывая охрану, которую он приставил ко мне, это было маловероятно.
— Дорогая, я бы хотела поскорее собраться вместе выпить кофе, — предложила она. Моя мама ненавидела кофе. — Может быть, через две недели. Я напишу тебе дату, чтобы мы могли найти место для встречи, — сердце мое бешено забилось, сердце застряло в горле. — Это подойдет?
— Да, — произнесла я, мой голос был едва слышен. Я впивалась в ее лицо, запоминая каждую строчку на ее лице. Мои бабушка и папа позаботились о том, чтобы я знала, что мама меня любит, несмотря на то, что я редко ее видела. Когда я была маленькой, я задавалась вопросом, почему моей мамы нет рядом, и постепенно, когда я стала старше, моя бабушка рассказывала мне все больше и больше. Единственное, что она скрывала от меня, — это личность моего отца. Она заставила меня поверить, что человек, который меня воспитал, на самом деле был моим отцом.
— Нико, я бы поздравил тебя с женитьбой, — сказал Бенито с жестоким блеском в глазах. — Но я уже могу сказать, что твоя жена не задержится здесь надолго. Для нее есть другие планы.
Я выглядела растерянной между мамой и Бенито. — Что ты имеешь в виду? — я спросила.
Бенито лишь усмехнулся, не удосужившись мне ответить.
Подул ветер, и каштановые волосы моей мамы развевались вокруг нее. Именно тогда я это увидела. Фиолетовые отпечатки пальцев на шее. Кто-то душил ее так сильно, что на ее бледной коже остались синевато-фиолетовые отпечатки пальцев.
Я взглянула на Бенито, и из моего горла вырвалось рычание. У меня возникло безумное желание закричать, обхватить его руками за шею и выдавить из него жизнь. В тот момент я действительно думала, что смогу это сделать и не потеряю сна, если увижу, как свет покидает его глаза, когда я его убиваю.
Сделав шаг вперед, я подняла руку, готовая ударить его. Я не думала об этом, я просто действовала.
— Ты, сукин сын… — я сплюнула, но мама вмешалась между мной и Бенито, не давая мне ударить мужчину.
— Дорогая, все в порядке, — быстро сказала мама.
— Нет, это не так, — мой голос повышался с каждой секундой, сердце колотилось. Единственное, что я чувствовала, — это всепоглощающую ярость. — Он причинил тебе боль.
— Бьянка, — предупредила она, закрывая Бенито от моего поля зрения.
Бенито рассмеялся. — Ты привыкнешь, Бьянка, — мрачно усмехнулся он. — Твой муж поступает гораздо хуже.
У меня вспыхнуло раздражение, в ушах загремело, и все загудело. Все и все исчезли. Единственное, на чем я могла сосредоточиться, — это ярость и потребность причинить вред этому человеку. Красная ярость овладела мной, подпитывая адреналин, и мне было бы все равно, если бы боец ММА захотел драться со мной. Мне хотелось ударить и ранить, заставить кого-то кровоточить.
— Мам, подвинься, — приказала я сквозь стиснутые зубы, отступив от нее в сторону. Мои руки сжались в кулаки: — Ты чертов сын…
Я взмахнула рукой, готовая вцепиться в него и причинить ему боль. Точно так же, как он причинил боль моей матери. Он отступил назад, и я промахнулась, моя рука взлетела в воздух.
— Бьянка, — мягко предупредил Нико и левой рукой схватил меня за талию, удерживая меня, пока я сжимала его предплечье вокруг себя спереди.
— Отпусти, — прошипела я, обезумевшая от ярости.
— Бьянка! — голос моей матери дрогнул сквозь красную ярость. — Я люблю тебя, но не позволю тебе причинить ему вред.
Я моргнула, слезы разочарования заменили ярость, с которой я не могла справиться. Мне хотелось кричать, кричать и ругаться во все горло. Глубоко вдохнув, я поняла, что мои ноги свисают с земли. Нико поднял меня, как какую-то куклу, а я перешла в режим полной атаки.
— Я в порядке, — пробормотала я, выдыхая. — Я в порядке. Поставь меня.
Он ослабил хватку, и моя спина соскользнула вниз по его телу, но он не отпустил.
Как будто моя вспышка не произошла просто так, моя мать тихо пробормотала: — Я всегда думала, что Греция — хороший выбор для списка желаний.
Греция была бы недостижимой мечтой. С Бенито и Нико на моем хвосте это будет ежедневная пробежка до конца жизни моих девочек.
Слёзы защипали мои глаза. Она была такая красивая, гораздо лучший человек, чем я когда-либо была, почему она не могла отдохнуть! Я хотела, чтобы она была со мной; она не была со мной, но я хотела, чтобы она была рядом, пока я старею. Я хотела увидеть, как она раскачивается на крыльце, читает или чем-то еще, чем ей нравится заниматься. Я даже не знала.
Она прикоснулась к моей щеке. С молчаливым кивком, с ясным посланием в глазах и последним поцелуем, она повернулась к Бенито.
— Пойдем, Бенито, — сказала она ровным голосом. — Ты пришел сделать то, что намеревался сделать.
Она отошла от него, не обернувшись. Бенито взглянул на меня и ухмыльнулся. Он действительно ухмыльнулся мне.
— Я горжусь тобой, Бьянка, — промурлыкал он. — В отличие от твоей матери, в тебе есть немного огня, — я стиснула зубы и сжала кулаки, борясь с желанием не прыгнуть на него и не начать его бить. Снова и снова, пока его лицо не покраснело и не опухло. Судя по жестокой ухмылке на его злобном лице, он тоже это понял.
А потом он развернулся и ушел, догнав мою мать, а я в замешательстве смотрела им вслед.
Разочарование пробежало по моей спине, и я резко обернулась. Мой взгляд скользнул по Кассио и Луке Кингу, затем по Лучано и закончился моим мужем. Между этими парнями и Бенито Кингом что-то происходило. И теперь меня втянуло в это.
Он женился на тебе только из мести , — звучали в моих ушах слова отца Нико.
Моя кровь вскипела, разочарование от того, что я чувствую себя такой слабой и одноразовой в этом мире мафии, заставило меня задыхаться от ярости.
— Это все твоя вина, — прошипела я, тыкая пальцем в грудь Нико. Я была в ярости. Встречаюсь глазами со всеми его друзьями. — Вы все! Вы думаете, что можете использовать и распоряжаться людьми так, как вам удобно. Вы не лучше его.
Я приподнялась на цыпочках и попала Нико в лицо. — А ты… — прошипела я, подбирая слово. — Ты манипулирующий мудак. Этот гребаный контрактный брак окончен, — выплюнула я. Он женился на тебе только из мести. — Ты можешь взять те чертовы деньги, которые я потратила, и засунуть их себе в задницу. На самом деле, я засуну это тебе в глотку, чтобы ты мог подавиться.
В серых глазах Нико что-то мелькнуло, но я была слишком далеко, чтобы сохранять рассудок или быть умной.
— Ты принадлежишь мне, Бьянка, — его голос был угрожающим. Низкий. Холодный. Притяжательный падеж. — Ты моя на всю жизнь. Ты беги, я буду охотиться. Ты прячься, я переверну каждый камень, пока не доберусь до тебя. Тебе негде спрятаться, чтобы я тебя не нашел.
— Но ты сказал два года, — я недоверчиво покачала головой и тяжело сглотнула. Он обманул меня. Он лгал мне. Он манипулировал мной.
Он ухмыльнулся, но это было страшно. Угрожающий. — Как я уже сказал, ты принадлежишь мне. Моя жена.
— Но условия… — о Боже мой. Попала ли я в ту же ситуацию, что и моя мать? — Почему? — спросила я, повысив голос. Я начала злиться. — Дело не в деньгах. Этого не может быть; это проблеск на твоем банковском счете.
— Никто у меня не ворует.