Мой новый муж рассказывал мне о своей жизни, но я все еще чувствовала себя слепой, как летучая мышь.
— Хммм, это довольно большая разница в возрасте, — пробормотала я.
— А что насчет твоей мамы и Бенито? — возможно, он давал мне крохи информации, чтобы получить информацию о моей маме. — Нелегко жить с кем-то вроде Бенито Кинга.
Это было преуменьшение.
— Моя мама не алкоголичка, — сказала я, хотя, если быть честным, я бы в любом случае не знала. Я очень мало знала о своей матери, только то, что мне рассказывали бабушка и папа на протяжении многих лет. — Честно говоря, я не часто видела свою маму, когда росла. На самом деле я ее почти не видела. Но я люблю ее, и она любит меня. Это все, что имеет значение.
Моя мать многим пожертвовала ради меня, и меньшее, что я могла сделать, — это показать ей свое уважение и любовь. У нее было и то, и другое, и я никогда не откажусь от нее. — Этот мужчина… Бенито Кинг, он высасывает из нее жизнь, — прошептала я в признании.
Наступила тишина, мое сердце сжалось в груди. Боже, мне хотелось кричать и кричать, умолять о помощи. Я ползала на коленях и умоляла кого угодно устранить этого человека и спасти мою мать.
Глубокий голос Нико отвлек меня от моих мыслей. — Ты не похожа на свою маму, — констатировал он очевидное.
— Нет, — у меня на языке вертелось сказать, что я похожа на своего отца, но я остановилась. Это был мой стандартный ответ на протяжении многих лет. Хотя с этим человеком у меня было ощущение, что он все видит насквозь. Он видел его на видео раньше и мог бы сказать, что я совсем на него не похожа.
У моего отца, или человека, который меня воспитал, были темные волосы и глаза, но совершенно другого оттенка, чем у меня, и наши черты лица были разными.
Мы молчали всю оставшуюся дорогу, пока не подъехали к воротам, территории, окруженной высокими заборами и деревьями, создавая впечатление, будто мы въезжаем в темный лес.
Охранник, должно быть, узнал машину, потому что ворота сразу же отъехали вправо, открывая нам проход. Мы ехали некоторое время, пока не вышли на поляну, и у меня чуть не отвис рот.
В конце большого участка стоял ухоженный газон с тщательно продуманной усадьбой, освещенной изнутри и снаружи и сияющей вдалеке. Мраморная парадная лестница каскадом спускалась перед домом, придавая ему царственный вид. Дом был массивным, вероятно, десять особняков на острове Гибсон, вместе взятые, были бы меньше, чем это место.
— Ты живешь здесь? — спросила я в шоке.
— Добро пожаловать домой, Бьянка.
Он не мог жить здесь один. Это чертово место было огромным. Не огромный, но массивный.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты не живешь со своими родителями, — пробормотала я.
— Нет, только я. Теперь будем только мы.
— Твой чертов счет за электричество должен быть астрономическим, — я поерзала на своем месте, глядя на массивное поместье. Повернув голову в его сторону, я снова покачала головой. — Ты, черт возьми, начислил проценты и наговорил мне всякой ерунды насчет этих денег, а ты живешь здесь .
— Думаю, мы оба знаем, что дело не в деньгах, — сказал Нико хрипловатым голосом. Машина остановилась.
— Тогда о чем же речь? — я спросила его тихим голосом. Я не особо надеялась, что он ответит.
Тяжелый вздох пронесся по салону машины, и он провел рукой по густым темным волосам.
— У меня была младшая сестра, — моя голова резко мотнулась в его сторону, и я задержала дыхание, ожидая, пока он продолжит, наблюдая за ним. — Она была лучшей частью нашей семьи. Она любила искусство, балет и танцы. Она провела много времени, путешествуя между Майами, Балтимором и Нью-Йорком со своими тремя галереями, — у меня было ощущение, что у этой истории не будет хорошего конца. — Бенито Кинг, как известно, берет то, что хочет. Учитывая богатство моей матери и накопленный мною бизнес, он не мог заманить нас в ловушку соглашения для нее. Но, как я уже сказал, мой отец жадный, эгоистичный и глупый. Он был способом Бенито заполучить Николетту. Они торговали. Николетту за кусок несовершеннолетней задницы, который на той неделе хотел мой отец.
Меня пронзила дрожь отвращения к его презренному отцу и Бенито. Боже, я не могла думать об этом человеке как о своем отце. И его отец был не лучше. Они оба заслужили смерть.
— Боже мой, — выдохнула я. У меня было предчувствие, к чему это приведет.
— Я путешествовал и решил зайти в одну из ее галерей, чтобы увидеть ее, — его голос затих. — Я нашел ее в одной из ее галерей, истекающую кровью. Ее жестоко избили, изнасиловали несколько мужчин-садистов и оставили истекать кровью на полу. Я привез ее домой, но…
Я протянула руку и взяла его руку, сжимающую руль, побелевшими костяшками пальцев, и переплела наши пальцы. В его голосе была боль и мука, и мой гнев рассеялся, сменившись состраданием. Никто не должен терпеть такую жестокость.
— Мне очень жаль, — прошептала я. Он пытался сдерживать свои эмоции, но я видела, как сильно он заботился о своей сестре. — Она этого не заслужила. Никто не заслуживает.
— Ты бы ей понравилась, — добавил он, нежно поглаживая большим пальцем мою кожу.
Я сглотнула. — Мне бы она тоже понравилась, — тихо прохрипела я. Бенито был сумасшедшим-садистом. От этих слов мой желудок скрутился узлами. Моя мать была с ним двадцать шесть лет. Я даже не могла представить, что она пережила. — Нико… — начала я, но не знала, как это сделать. Потом я струсила. Я не могла рассказать ему об устройстве моей семьи. — Но как я во всё это ввязываюсь?
Он поднял наши переплетенные руки, его губы мягко коснулись каждого костяшки. — Сегодня наш медовый месяц, — тихо проговорил он, его губы обжигали мою кожу. — Мы заслуживаем того, чтобы наслаждаться этим. Ты, моя жена… — я тяжело сглотнула, увидев напряженность в его глазах. — ... заслуживаешь всего самого лучшего.
По моему телу пробежала дрожь. Боже, мое тело уже закололо от потребности в нем. — Пойдем, любовь моя. Я хочу перенести тебя через порог.
Он вышел из машины прежде, чем я успела сказать еще слово, и подошел, чтобы открыть мне дверь машины. Протянув руку, он помог мне выбраться из этого, и, несмотря на мое недоверие и предварительный гнев на этого человека, его признания во время поездки на машине заставили меня увидеть его в другом свете. Он был заботливым и защищающим братом, который слишком рано горевал из-за потери, причиненной жестоким человеком.
Да, он мог быть безжалостным, но он был человеком обстоятельств. Учитывая его воспитание и жестокость, свидетелем которой он стал, неудивительно, что он мог быть ошеломляющим и пугающим. Но он оказался не так плох, как я думала поначалу. Он был защитником и был лучшим человеком, чем любой другой мужчина, которого я когда-либо встречала.
— Нико? — тихо пробормотала я, встретившись с его влажным каменно-серым взглядом. — Ты… ты гораздо лучший человек, чем твой отец. Или Бенито. Или любой другой мужчина, которого я знаю.
Я не могла не восхищаться его решимостью и силой. Он был защитником своей сестры и винил себя в неудаче. Я стояла рядом с ним, все еще в свадебном платье, его сильное, твердое тело возвышалось надо мной, и я не могла не любить его сильную фигуру. Я никогда не видела человека, который так хорошо выглядел бы в костюме. Я бы солгала, если бы сказала, что он мне не нужен, и я подозревала, что он знал. Он был слишком проницателен и, вероятно, распознал сообщение моего тела еще до того, как я смогла его обработать.
Мое сердце сильно колотилось, посылая адреналин, желание и тепло через каждую часть моего тела. Мое сердце пульсировало от чувств, которым я не осмеливалась дать определение. Между нами возникло нежное доверие, и в груди у меня заболело. Это было для него.