— Вот и все, любовь моя, — похвалил я ее, мои руки легли на ее бедра, когда я притянул ее ближе. Словно не выдержав, она подняла бедра, ее киска жаждала моего члена. — Моя жадная жена.
Направляю свой член к ее гладким складкам, кончик его прямо у ее горячего входа. Ее жар заставил меня зашипеть. Я едва вошел своим членом в ее киску и был готов потерять весь контроль.
— Пожалуйста, Нико, — рыдала она, ее слова задыхались. — Ты мне сейчас нужен.
— Мне нужно тебя жестко трахнуть, — прошипел я, моя сдержанность колебалась, когда я скользнул в ее тугую киску. Я отстранился, оставив кончик моего члена у ее сжимающегося входа, ее бедра приподнялись над кроватью.
— Боже мой, — задыхалась она, ее голова билась о подушки. — Дай это мне. Жестко.
Мои пальцы впились в ее бедра и пронзили ее одним грубым толчком. Я почти потерял рассудок, когда ее тепло и влажность окутали меня, а мой член наполнил ее до самой рукоятки. Мы оба вскрикнули от сильного удовольствия.
— Скажи мое имя, — я строго приказал ей. — Кто тебя трахает?
Следующее мое нападение было сложнее. — Т-ты! — она застонала.
— ВОЗ? — я просунул язык между ее зубами, одновременно трахая ее рот и киску. Зверь внутри меня требовал, чтобы я жестко потребовал ее, чтобы не осталось воспоминаний ни о ком из ее прошлых любовников. Я снова и снова сильно входил в нее, прижимая ее тело к матрасу.
— Нико! Нико! — вскрикнула она, ее стоны гармонировали с каждым моим толчком. — Ах, черт! — она подтянула бедра вверх. — Да, да, да, — шепнула она мне в рот, потеряв сознание от потребности. Она отправляла меня в забвение, в безумную потребность в ней.
Ее спина выгнулась, ее ноги обвили меня. Я опускаю бедра еще глубже. Все ее тело задрожало подо мной, и мой следующий толчок втянул меня глубоко в нее.
Этого было недостаточно. Как бы сильно я ни трахал ее, этого никогда не будет достаточно. Мой рот прижался к ее шее, мои зубы прижались к ее мягкой коже. Я хотел, чтобы весь мир увидел, что Бьянка моя. Бьянка Моррелли была чертовски моей.
Мои руки схватили ее бедра, когда я бездумно врезался в нее, терзая ее, как зверя. Претендуя на нее.
— Нико, — выдохнула она. — Я… я собираюсь кончить.
— Кончи для меня! - заорал я, отрывая рот.
Я снова врезался в нее, и она напряглась, перевалив через край. Она выкрикивала мое имя, билась и дрожала от силы кульминации, пронзившей ее. Я крепко держал ее бедра, толкаясь в ее сжимающуюся киску, причиняя ей боль, когда она разваливалась вокруг меня.
Мой лоб прижался к ее лбу, мой собственный оргазм затянул меня в пустоту, где не было ничего, кроме нас. Моя жена и я.
Я кончил с силой, струясь в нее и наполняя ее своим семенем. Мир, не похожий ни на один прежде, воцарился во мне. Ее дыхание было тяжелым, и мы оставались запертыми вместе; наш пульс бешеный. Ее тело было мягким и податливым подо мной, и я медленно вылез из нее.
Ее руки обвили мою шею, и я задумался, когда она обвила их вокруг меня. Она заставила меня потерять всякое чувство контроля, эта жажда к ней разрушила что-то внутри меня.
— Доброе утро, — пробормотала она, ее дыхание обжигало мою кожу.
— Доброе утро, жена.
Между нами воцарилась удовлетворяющая тишина, и она уткнулась лицом в мою шею, ее ногти нежно коснулись моей головы. Жест был таким невинным, но таким знакомым. Интимный. Мой член снова зашевелился, эта жажда к ней неутолима.
Я снова захотел ее, чтобы облегчить свою боль по ней. Мне пришлось трахнуть ее снова. Может быть, дело в том, что я отказал себе в этой женщине, когда впервые увидел ее в своем ночном клубе, и теперь она рухнула, как тонна кирпичей. Я всегда брал то, что хотел, но с ней в ту ночь я постарался быть порядочным человеком и уйти.
— Мне нужно принять душ, — пробормотала она. Моя собственническая сторона хотела запретить ей принимать душ, чтобы ее стойкий запах смешался с моим, и мы оба пахли сексом. Господи, что эта женщина со мной сделала! Это была слабость – так сильно хотеть кого-то.
Двигаясь телом, я не мог оторвать от нее глаз. Она взяла простыню и обернула ее вокруг себя, прежде чем встать. Мой член пульсировал, превращаясь в гранит.
Я остался лежать на кровати, обнаженный, наблюдая, как она ходит по комнате.
— Я не взяла с собой ничего из своих вещей, — пробормотала она, снова повернувшись ко мне. Я видел, как ее глаза потемнели от желания, ее взгляд задержался на моей груди, а затем опустился на живот. Она прикусила нижнюю губу — жест, с которым я начал хорошо знакомиться.
— Все здесь, — сказал я ей, и ее глаза встретились с моими.
— Что? — спросила она с замешательством в ее темных глазах, и моя губа потянулась вверх. Было приятно видеть, что мою жену сбивает с толку ее голод по мне, как и я по ней.
— Твои вещи, — я наклонил голову влево от нее. — Это в нашем шкафу. А твои туалетные принадлежности в ванной.
Она проследила за моим взглядом и приоткрыла дверь. Вся ее одежда уже была здесь и развешена. Было странно приятно видеть ее личные вещи среди своих.
— Господи, — пробормотала она, исчезая в чулане. Я мог видеть только часть ее, черную простыню, тянущуюся за ней. Я наблюдал за ее профилем, когда она провела пальцами по моим костюмам и рубашкам, а затем наклонилась, чтобы взглянуть на выстроенные в ряд мои часы. — Я могу честно сказать, Нико, я никогда не встречала человека с таким организованным гардеробом. А эта комната размером со весь мой первый этаж.
Она бросила на меня взгляд через плечо. При мысли о том, что у нее есть другие мужчины, в моей груди поднялось рычание.
— Бьянка? — я старался сохранить ровный голос и пустое выражение лица. Мне нужны были имена ее прошлых любовников, чтобы выследить и убить их.
Ее взгляд вернулся к шкафу, с любопытством бродя по нему.
— Хм.
— Сколько у тебя было мужчин? — её рука замерла в воздухе, ее интерес к шкафу пропал. Она вышла из него и направилась в ванную.
— Не твое дело. Это личное.
В мгновение ока я выбрался из кровати и оказался позади нее. — Ты моя жена, — протянул я. — Ничего личного.
— Конечно, так оно и есть, — раздраженно возразила она.
Она покачала головой, делая шаг в сторону от меня. Я последовал за ней.
— Бьянка… — предупредил я ее рычанием, взяв ее за запястье и заставив повернуться ко мне лицом. Мы смотрели друг на друга, ревность съедала меня. Сознание того, что другой мужчина услышал эти стоны, почувствовал ее изгибы, погрузил свой член в ее киску и все еще ходил по этой земле, сводило меня с ума. Желание убить было непреодолимым.
— Отлично, — прошипела она. — Два, — она закатила глаза, пытаясь вырвать запястье из моей хватки. Безуспешно.
— Уильям мертв. Кто этот другой мужчина? - потребовал я. Если бы это был Джон Мартин, я бы убил его сегодня. Любой другой мужчина имел бы двадцатичетырехчасовую фору.
— Ты, — отрезала она. — Двое, включая тебя! Иисус.
Моя хватка на ее запястье ослабла. Это должен был быть только я, но Уильям был мертв, так что я остался единственным мужчиной на этой земле, который знал, что чувствует киска Бьянки. Я взял ее другую руку, которая прижимала простыню к ее груди, оторвав ее пальцы, и ткань соскользнула с ее тела на кафельный пол.
Я собирался взять ее снова.
— Нико, ты не можешь…
Я прижался к ней губами, и она почти сразу открылась для меня. Я должен был овладеть ею, стереть из ее памяти воспоминания о любом другом мужчине. Она была моей. Только моей. Я обхватил ее задницу и пошел в душ, датчик движения включил душ, и струи воды потекли по нам. Я должен был получить ее.