Некоторое время я стояла там, чувствуя себя дезориентированной. Я моргнула, уверенная, что вижу вещи.
— Мама?
Я едва узнала ее. Каждая видимая поверхность ее бледной кожи была синей и фиолетовой, но она сидела неподвижно, с напряженной спиной и мертвыми глазами. Я видела ее менее двадцати четырех часов назад.
— К-как… ч-что? — мои мысли путались в мозгу, пытаясь осознать, что моя мать была здесь. Она была в плохой форме, в очень плохой форме. Стрела страха пронзила меня, я оторвалась от Нико и подбежала к ее сидящей фигуре.
Я сделала это с ней.
— Мама! — я всхлипнула, взяв ее холодную руку в свою и опустившись на колени.
Мое сердце бешено колотилось, пока я оценивала ее состояние. Обыденное наблюдение за избитым состоянием матери сжимало сердце, мешало дышать – разбитая губа, опухшая щека, бледная шея с багровыми следами пальцев, порезами и ожогами от сигарет.
Ее глаза встретились с моими, прекрасная синева моря столкнулась с моим темным взглядом. Мне всегда хотелось унаследовать голубые глаза моей матери. После того, как я узнала о своем настоящем отце, мне захотелось этого еще больше. Я ненавидела любое сходство с этим куском дерьма.
Она подняла руку и прикоснулась ею к моей щеке, ее прикосновение было мягким. Ее лицо было в синяках.
— Он знает, — из-за разбитой губы ее слова звучали невнятно, но в смысле нельзя было ошибиться.
— Ч-что? — я заикалась от страха.
— Мне очень жаль, Би, — пробормотала она. Единственная слеза скатилась по ее лицу, как будто она так много плакала в своей жизни, что у нее больше не было лишних слез.
— Нет, мне очень жаль, — прошептала я, мои слова превратились в рыдание и я обняла ее хрупкое тело. Я должна сожалеть, а не моя мать. Ради меня она вытерпела двадцать шесть лет издевательств.
Мне жаль за боль, которую я причинила тебе, за то, что меня зачал этот засранец, за то, что я родилась, за твою жертву, и, прежде всего, мне жаль, что я не спасла тебя.
Но все эти слова застряли у меня в горле. Я не могла их вытащить, по крайней мере, при свидетелях в комнате.
Повернув голову, я встретилась глазами с мужем и Алексеем. Я должна была бы поблагодарить их, но у меня так сильно болело горло, что я не могла произнести ни слова, чтобы спасти свою жизнь. Поэтому я просто кивнула, сильно закусив губу, чтобы не заплакать. Моя мать нуждалась во мне сейчас.
Молчаливое признание со стороны Алексея Николаева, и я знала, что, несмотря ни на что, я никогда больше не буду уклоняться от него. Нико и Алексей спасли мою маму.
Нико подошел ко мне и поцеловал меня в макушку. Я знала, что он не хочет уходить, это чувство было написано на его лице. Но я была рада, что он уезжает, потому что не могла открыто говорить с мамой при свидетелях.
— Ты сможешь позаботиться о своей маме, пока я займусь кое-какими делами? – спросил Нико. — Я вернусь, как только смогу. Медведь знает, чем занять детей, и его жена пришла с детьми, чтобы они были с ними в восторге.
— Я… я не могу поприветствовать их прямо сейчас, — мой голос был грубым, полным эмоций.
— Не беспокойся об этом. Ты остаешься с матерью. Близнецы в безопасности.
— Хорошо, — прошептала я, снова глядя на хрупкую фигуру мамы. Каждый раз, когда наши взгляды встречались, одна и та же мысль ударила меня прямо в грудь. Она мертва внутри.
Слезы защипали мои глаза, но я не позволила им упасть.
— Ты готов, Алексей? — голос Нико все еще звучал в комнате, но я не оглянулась.
— Я готов порвать нескольких придурков, — парировал он, и я почувствовала, что его ярость как-то связана с состоянием моей матери. Я не привыкла к физическим угрозам, но я бы солгала, если бы сказала, что прямо сейчас я надеялась, что они говорили о причинении вреда мужчине, который причинил боль моей маме. Я хотела, чтобы Бенито Кинг и его люди заплатили за причиненную им боль.
— Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, любовь моя, — голос Нико был мягким. — Джиа придет и покажет тебе комнату твоей матери. Она позаботится о доме и доставит тебе все, что тебе нужно.
Он рассказал мне о Джии ранее. По сути, она вела это домашнее хозяйство для Нико.
— Спасибо, — я обернулась через плечо и встретилась с его темным, туманным взглядом. Он спас мою маму.
Этот единственный поступок сделал его моим героем. Все остальные его грехи я смогла простить, потому что он спас мою маму.
— Будь осторожен, — сказала я ему. И вернуться домой целым и невредимым.
Нико проник в мое сердце.
Джиа была послана Богом. Ей было где-то от сорока до пятидесяти с чем-то, я не могла точно определиться. Возможно, ровесница моей матери, и она мне нравилась. Ее глаза были темными и добрыми, в них всегда сияла нежная улыбка, хотя у меня было ощущение, что она пережила трудности. Когда мы помогали моей матери, она проговорилась, что ее волосы поседели с двадцати с небольшим лет.
Тяжелая жизнь , заметила она.
Она помогла мне отнести маму в ее комнату, а затем помогла промыть ее раны. Я никогда раньше этого не делала, но было ясно, что Джиа сделала. Как только мы вымыли мою маму, приняли душ и перевязали ей раны, Джиа вручила мне два обезболивающих, чтобы я отдала ее маме. Никогда в жизни я не была так благодарна другому человеку, как Джии, в тот момент. Несколько раз она даже ходила проведать детей, сделала несколько фотографий и возвращалась, чтобы показать мне, как они весело проводят время.
Пока моя мать задремала под действием обезболивающих, я посмотрела на Джию, сидевшую в кресле напротив меня.
— Вы уже делали это раньше, — заявила я.
Она кивнула в ответ. — Несколько раз.
— На Нико? — я ничего не знала об этом человеке, его прошлом.
Она улыбнулась. — Этот человек слишком упрям, чтобы позволить кому-то другому его подлатать, — ответила она с легкой улыбкой. — Обычно он приводит себя в порядок. Если только не так уж плохо, что ему нужен врач.
Что-то внутри меня сжалось при мысли о том, что Нико будет ранен. Мне это совсем не понравилось. Я так мало знала о нем. Ради Бога, я даже не знала, что его родители еще живы, пока они не появились на нашей свадьбе.
— Кого вы тогда подлатали? — спросила я, пытаясь выкинуть из головы образ Нико, которому причинили боль.
— Его сестра была последней, — голос Джии был хриплым, заставляя меня искать ее глаза.
— Николетта? — в ее глазах мелькнуло удивление, но она кивнула в ответ. Каким-то образом, несмотря на то, что у нас с Нико не было недель, чтобы узнать друг друга, он знал, насколько важна для меня моя мама. И я никогда не говорила ему ни слова. Я хотела, чтобы это сработало, если бы мама была с нами. Возможно, мы могли бы помочь и его маме. Мы могли бы быть семьей. Нам придется поговорить и узнать друг друга получше, но, может быть…
Надежда расцвела в моей груди. Это казалось хорошим началом нашего брака и совместного будущего. Но Бенито Кинга пришлось устранить. Ему пришлось заплатить за все страдания и смерти, которые он причинил: Нико и его сестре, моей матери и множеству других жертв. Может быть, Нико сможет мне помочь?
— Она умерла чуть больше трех лет назад.
В ее голосе была грусть и тоска, как и в случае с Нико. Должно быть, она тоже любила его сестру.
— Нико рассказал мне кое-что, — прошептала я. Я взяла мамину руку в свою и крепко сжала ее, боясь любой возможности потерять ее.
Глаза Джии следили за моей матерью, но я знала, что вместо себя она видит кого-то другого. Сестра Нико.
— Злой человек, коллега отца Нико, заполучил ее, — прохрипела она. — Если бы ее не избили и…— на не смогла закончить слово, но я поняла, что она имела в виду. Иисус Христос! — Нико не мог пройти мимо этого. Винил в этом отца, даже мать. Но больше всего он винит себя. Он хотел, чтобы Николетта жила с ним, под его защитой. Но она любила свою мать. Настояла на том, чтобы остаться с ней.