Они опять двинулись вдоль заборов: Алена впереди, Сергей — следом. Над верхушками тополей поплыл вместе с ними хилый серпик молодого месяца. Здесь было прохладней, чем в лесу. Пахло камышами от озера.
— А зачем тебе Мишаня?.. — вдруг спохватилась Алена.
Сергей посмотрел на ее сведенные брови.
— Затем, Алена, что хромать и я сумею, если захочу… А вот ездить на милицейской машине — не каждому… — Это загадочное объяснение, как ни странно, удовлетворило Алену.
Возле Мишаниной калитки огляделись.
— Неудобно… — заметила Алена. Сергей отмахнулся.
Калитка была, как и следовало ожидать, на запоре. В любой никодимовский двор можно легко махнуть через забор, но калитки, ворота запираются на ночь. Сергей тихонько постучал уголком пальца. Постучал сильней. Потом дважды погремел щеколдой. В ночи этот стук раздавался, наверно, по всей Никодимовке.
Сергей надеялся в душе, что первым проснется Мишаня. Но, прогремя запорами в сенях, на крыльцо вышла толстая, в одной нижней рубашке и шали на плечах женщина — Мишанина мать, конечно.
— И ктой-то там? — боязливо спросила она.
Сергей извинился, стараясь говорить вполголоса.
— Мне на минутку Мишаня нужен…
Мать всплеснула полными, белыми в темноте руками.
— Да разве ж это возможно такое! И где ж это слыхано?! Люди сны смотрют, а им — свидания!..
Неизвестно, сколько бы она говорила еще — на крыльцо в просторных трусах, босиком выскочил Мишаня.
— Чего это? Меня, ма?.. — Увидел через калитку Сергея и затолкал мать в сени. — Иди, мам, я сейчас!..
Громыхнув засовом, открыл калитку.
— Ты чего? — Протирая заспанные глаза, разглядел двустволку в руках Сергея, потом Алену у забора. Алена отвлекла его внимание от ружья. — Я малость не в форме…
— Ничего, — утешила Алена. — По-спортивному.
Сергей прервал этот обмен любезностями:
— Ты помнишь, говорил мне, когда возвращался в Никодимовку из Сосновска — машину вы встретили, дождичек, говоришь, был?..
— Ну… ливнул дождь, — недоуменно подтвердил Мишаня.
— А у вас фары вовсю, да?.. (Мишаня ждал продолжения.) Могла быть та машина, с которой вы встретились, не красной, а вишневой, темно-вишневой?
— Ты сначала скажи, какая вишня бывает… — проворчал Мишаня.
— Ну, как перезрелая брусника, — подсказала Алена.
— Это другое дело! — обрадовался Мишаня. — Вполне могла. Мы на нее не любовались.
Сергей невольно засмеялся.
— Тогда все! Извини, что подняли рановато…
Мишаня опешил.
— Ты что, чокнутый?
— Да нет, — возразил Сергей. — Я хотел Алену к тебе на ночевку определить, а она боится.
Мишаня подозрительно оглядел его, поморгал заспанными глазами на Алену.
— Если что — давай, я не укушу. Мать тоже не кусачая.
— Он шутит, — сказала Алена.
— Вы оба чокнутые! — решил Мишаня.
Сергей снова приглушенно засмеялся.
— Я сегодня с твоим крестным толковал, который тебя в Южном прихватывал. Немножко не врезал ему плюху! Здорово хотелось.
— Что я, сам лыком шитый? — проворчал Мишаня.
— А я так и сказал ему, что дал бы, но ты обидишься! — успокоил его Сергей.
Они двинулись вдоль заборов дальше, а Мишаня, почесывая лопатку, с минуту еще оставался у калитки.
К дому подошли через кедровник, со стороны двора. Шагах в двадцати от забора Сергей остановился. Показал Алене на кедр, за которым уже начинались огороды.
— Подожди здесь. Если что — уходи… — Но не успел сделать и трех шагов, как Алена последовала за ним. — Я сказал?!
Алена подумала и отошла назад, под кедр.
Осторожно ступая между картофельными рядками, Сергей вплотную подошел к забору, еще раз оглянулся на Алену под кедром, повесил ружье, как автомат, на грудь, ухватился руками за забор, одним движением перемахнул внутрь, сдернул ружье и замер, тихонько щелкнув курками. Почти тут же прыгнула через забор и остановилась рядом Алена, словно так они и договорились. Минуту, другую вглядывались в темные стены и крыши построек, потом тропинкой между цветочными клумбами — Сергей на этот раз впереди — подошли к флигелю. Замок был на месте, окно закрыто изнутри. Сергей попробовал ногой дерн между рябиной и флигелем. Приметнее тайника для своего золотого запаса он, конечно, не мог найти.
Тишина во дворе, замкнутом постройками, казалась гуще, плотнее, чем снаружи. У стены курятника черным диском вырисовывалось тележное колесо. Сколько помнил себя Сергей, это колесо без обода неизвестно для какой надобности из года в год маячило во дворе.
Осторожно, по самому краю ступеней поднялись на крыльцо дома. Сергей пошарил замок, пробой. Ключ прятала Алена.