― Ты похудел, — сказала Алена. — Как ты себя чувствуешь?
― Что мне сделается? — без улыбки ответил Лешка. — Я еще пятерых переживу! — И опять он сказал это вызывающе, словно перед ним были его недруги.
Держа сомкнутые ладони между колен, отчего казалась меньше и слабее, чем была на самом деле, Алена спросила, не поведя бровью в ответ на его вызов:
― Что с тобой было?.. Что там произошло ночью?
Лешка удивленно хмыкнул. Преувеличенно удивленно посмотрел на нее, подтягивая и машинально расправляя на животе простыню. В отворотах белой рубашки проглядывала ша загорелой груди тоненькая цепочка, на каких носят медальоны.
― Что там могло произойти?! Хохотнул. — И на старуху бывает проруха! Хотел ставить перемет — раздумал, решил утречком наживить. Отошел уже далеко — гляжу, светится бабкина усадьба! Ну, я и ходу! Мне, сами знаете, — заметил Лешка, — никакого смысла рядом быть! Ну а уж на что налетел, как лбом врезался — все в тумане!
Алена перевела взгляд на Сергея, а тот посмотрел в сторону, на дверь. Тяжело, оказывается, когда в глаза тебе, не напрягаясь, легко, беззастенчиво лжет человек, который вчера еще был, да и остается, наверно, твоим другом.
― Чего вы какие-то?! — Лешка приподнялся на локтях. — Как будто я что украл у вас! Что вы киснете?! Виноват я в чем?.. Говорите! — Перехватил взгляд Сергея. — Это?.. — Вытащил и показал на ладони медальон. — Это подарок… От человека, который дороже всех мне. Но это не относится… ― Посмотрел исподлобья. — Ждал вас, а вы как не рады, что Лешка прочухался…
― Почему?.. — Брови Алены дрогнули к переносице. — Тебе кажется. Мы рады, что у тебя все хорошо. Правда? — спросила она у Сергея.
― Познакомились мы тут с твоими друзьями, — сказал Сергей, принципиально не смягчая Лешкину резкость.
― Ну! — сказал Лешка.
― Ничего. Выпили, поболтали. Поплакали, повеселились, — сказал Сергей. Лешка откинулся на подушки. Глядя в потолок, запахнул рубаху на медальоне.
― Галка рассказывала… Говорит, были на дне рождения… И тоже, говорит, какие-то вы… Люди к вам по-хорошему, как к моим друзьям… Что они вам плохого сделали?..
― А разве мы их обидели? — спросила Алена, одним быстрым взглядом предупредив намерение Сергея сказать что-то. — Мы в очень хороших отношениях с Галей!..
Лешка опять сел в кровати. Лицо его обмякло, растерянный взгляд скользнул по сторонам.
― Курить хочется… — виновато объяснил он Сергею, пошарив неуверенными руками сначала под подушкой, потом в тумбочке, чтобы скрыть заигравший на щеках румянец.
― Я сейчас принесу… — Сергей шагнул к выходу, чтобы не испытывать на себе деревянного спокойствия Алены, что появилось и закостенело в ее лице после того, как она сказала: «Мы в хороших отношениях с Галей», — он все толковал по-своему.
― Куда ты, Серега?! — потянулся за ним Лешка.
― Я принесу тебе закурить.
― Не надо! Галка принесет сейчас…
― Я спрошу у кого-нибудь и принесу одну сигарету, — повторил Сергей. Подумал: надо предупредить Алену, чтобы молчала… Но как это сказать взглядом?
Вышел в вестибюль, снял и скомкал в руках халат. Сестры-хозяйки в вестибюле не было. Он вышел с халатом в руках за дверь и сел на ступеньку, равнодушно думая, что в конце концов ему безразлично, какой там состоится разговор и что дальше…
Его могли видеть из окна дома Галины, но улица в один и другой конец, аж до кедровника, была до уныния пустынна, какой бывает в жаркую страдную пору лишь Никодимовка.
Все было глупо. Он мог не уходить: впоследствии он так и так будет вынужден присутствовать почти при таком же разговоре, при тех же сценах… Когда дверь за Сергеем закрылась, Лешка опять откинулся на подушку и, неприметно усмехнувшись одним уголком рта, долго вприщур глядел на Алену.
За окном безостановочно надрывался сверчок.
― Чего он рванул? — спросил Лешка.
― Пошел за сигаретами для тебя, — сказала Алена.
Лешка отвернулся, посмотрел в потолок.
― Я сказал, что Галка принесет, он убежал не поэтому. — В отсутствие Сергея к нему возвратилось обычное самообладание. И ненадолго он стал тем Лешкой, предельно уверенным в себе, чуточку нахальным, которого знала Алена.
― Куда он пошел — это его дело. Ты не рад, что мы приехали, и потому злишься на него. Ты просто боишься нас, Лешка.
― В письмах ты называла меня — Леша…
― В письмах, за глаза я всех называю правильно, — сказала Алена.
Вытянув руки над головой и крепко захватив спинку кровати, Лешка подтянулся, напрягая мускулы.
― А мне это все равно! Как меня называют: Лешка или Леша… И с какой стати я буду бояться вас?