Алена потерла сомкнутыми пальцами правой руки пальцы левой.
― Я прочитала твой дневник, Лешка…
Он сразу вскинулся от подушек.
― Где ты нашла?! Кто тебе его дал?! Зачем ты это сделала?! — Дыхание его сорвалось.
― Не пугайся, — сказала Алена. — Там же нет ничего особенного. Я запомнила, правда, что только последняя любовь женщины может удовлетворить первую любовь мужчины… Это верно?
Белый как полотно Лешка сказал в лицо ей:
― Это по-жульнически, это нечестно, из-за спины… Это подло!
― Знаю. — Алена кивнула. — Может, ты и прав… Но нам нужно было…
Он перебил ее:
― Серега тоже читал?!
― Да, — сказала Алена. — Только он не виноват. Это я заставила его…
Лешка снова не дал ей договорить.
― Вы… предатели! — почти выкрикнул он сорвавшимся голосом. — Вы шпионы!
― Если бы мы знали, что ты скоро выздоровеешь…
Опять перебивая ее Лешка захохотал. Но не своим — искусственным смехом.
― Они надеялись, что я сдохну!
Алена повторила, шевельнув изогнутыми бровями:
― Если бы знали, что ты скоро выздоровеешь, мы бы не тронули твоей тетради. Но ты лежал без сознания, а мы хотели понять, что случилось в усадьбе.
― И вы начали шарить в чужих столах! — криво усмехнулся Лешка, снова укладываясь на подушку, и до подбородка натянул одеяло. — Им нужно было узнать! А что там могло случиться, в усадьбе?! Или я заранее мог догадаться, что она сгорит?!
― Не сердись, Лешка. Ты не мог догадаться, что она сгорит. Но ты догадывался о другом, и это мы узнали из дневника… Ты не был спокоен, когда писал его. Ты все время чего-то боялся, ты ждал неприятностей. Каких?
Лешка вернул себе некоторое самообладание, но лихорадочный блеск в глазах не угас.
― Ты плетешь такую чепуху, что не хочется говорить. Надо же! Залезать человеку в душу, а потом расспрашивать его: как да почему? Психологи! — Сверчок во дворе переместился ближе к окну, и Лешка не выдержал. Рванулся, чтобы захлопнуть раму, не дотянулся. Прикрикнул на Алену: — Закрой!
Алена встала, медленно, на обе створки запахнула окно и даже опустила шпингалет.
Голос неутомимого сверчка стих за окном. И как бы только теперь они оказались один на один, замкнутые в четырех белых стенах.
― Каждый вычитывает, что ему нравится, — сказал Лешка. — Не приписывайте мне своих бабьих слезливостей. — Передразнил: — Чего-то боялся я, чего-то беспокоился…
Алена не возвратилась на свое прежнее место, а, тоже бледная, осталась напротив, у стены.
― Я тебе, Лешка, ничего не приписываю. Но мы знаем, что ночью, когда ты… упал, в усадьбе, кроме тебя, были еще люди.
Именно в эту минуту, чтобы слова Алены остались без ответа, нужно было ворваться тетке Валентине Макаровне. Радостная, помолодевшая, что-то весело приговаривая на ходу, она пролетела от двери к тумбочке, водрузила на нее объемистую голубую авоську и принялась выгружать в тумбочку, Лешке на постель, на табурет абрикосовый компот в стеклянных банках, печенье, шоколад…
― Что же это вы Серегу-то выгнали?.. Я вот тут, сынок, что могла тебе… Сегодня как-нибудь, а завтрева… Обещала Наталья. Компот — это ты замест воды, вода тут вся ржой пропахла… Как-никак перекуси, а индюшку я взяла, мы ее тебе у Натальи…
Лешка нетерпеливо ерзнул в постели.
― Мама, ты оставь это и уйди пока.
― Я сейчас! Я только разберусь никак! — заспешила тетка Валентина Макаровна.
― Мам, у нас разговор! — нетерпеливо напомнил Лешка.
― Я духом сейчас, я знаю!.. — согласилась тетка Валентина Макаровна, распихивая по тумбочке пакеты, банки.
― Мама, я прошу тебя, уйди! — зло повторил Лешка.
― Зачем ты повышаешь голос? — вмешалась Алена. — Пусть тетя Валя сделает, что надо.
Тетка Валентина Макаровна опалила ее быстрым выразительным взглядом.
― Разговоры можно бы на потом, конечно… Самое время, однако, говорить… — И опять стрельнула в Алену коротким, неприязненным взглядом. — Малость бы обождать — ничего б не сталось…
Минута после ее ухода прошла в молчании.
― Что ты сказала? — переспросил Лешка.
― В усадьбе, когда случился пожар, были люди, — повторила Алена.
― Откуда я знаю! Бабка была?! Об этом все говорят! А если даже там еще кто отирался — при чем мой дневник? И при чем здесь я?!
― Там были люди, которые… подожгли, и ты хотел остановить их, да?.. — с надеждой спросила Алена.
Лешка неестественно, с хрипотцой захохотал. Откашлялся.
― Ты бредишь! Или просто выдумываешь всякую чепуху! И я знаю зачем! — Он приподнялся на локтях. — Ты возненавидела Галку — вот и все! Она говорила мне: оба вы ее презираете!