— О чем ты?
Галина перестала теребить накидку. С минуту непонимающе глядела на Алену, озадаченная и растерянная (по крайней мере, внешне).
— Я только что узнала о твоих отношениях с Лешей… (Алена не повела бровью.) Я теперь понимаю тебя… Но давай честно: если кто-то из нас лишний… Ведь он меня любит, не тебя — ты же сама видишь?..
— Вижу, — сказала Алена.
— Тогда зачем ты — как это объяснить… — вмешиваешься в нашу жизнь?! И ты и Сергей — вы оба! Я не понимала, что к чему! А вы, наверно, сговорились?! — В голосе ее опять зазвучал надрыв. — Вам легче станет оттого, что мы поссоримся?!
— Помнишь, о чем мы говорили вчера, когда я была здесь у тебя?.. — Алена показала на радиолу.
— Вчера я не поняла тебя…
— Мы говорили про Лешку, — напомнила Алена. — Ты сказала: любишь…
— Да, я люблю его! — воскликнула Галина. — очень люблю, Оля!
Кого она убеждала? Алене стало вдруг очень противно все.
― Если бы ты… любила его, — ей с трудом давалось это слово, — ты не замечала бы других!
Испуг и негодование Галины были, пожалуй, искренними.
— Что?! Что ты имеешь в виду?!
— Я имею в виду Николая, — сказала Алена.
— Ты… — Галина задохнулась. — Что ты хочешь этим сказать?!
— Я не хочу сказать, а уже сказала, — равнодушно пояснила Алена.
— За такие слова… Докажи, если смеешь говорить!
Алена посмотрела на улицу за окном.
— Ничего я не собираюсь доказывать… — И решительно шагнула к двери.
Галина бросилась, чтобы перегородить ей дорогу к выходу, остановила вытянутыми вперед руками.
— Нет!.. Оля, нет!.. — Смятение ее теперь не было поддельным. Расширенные зрачки блуждали по Алениному лицу, кожа около глаз приобрела какой-то сероватый оттенок. — Подожди, Оля!..
— Я не хочу ничего доказывать, — повторила Алена. — Считай, что это ясно и так. Но если ты пригласила меня только для этого — я пойду. В этом Лешка пусть сам разбирается.
— Подожди, Оля! Я сейчас… — Прижав ладошку к губам, Галина ненадолго задержала дыхание, потом опустилась на диван и заплакала.
Алена вернулась на свое место за столом, несколько подавленная впечатлением, которое произвели ее слова.
— Я знала, что теперь это не даст мне покоя, никогда!.. Сейчас я все расскажу… Сейчас… — повторяла Галина, утирая слезы. — Как это все глупо!..
Алена подошла и остановилась над ней.
— Еще когда я училась в техникуме, — начала Галина свой рассказ, время от времени прерывая его сдавленными всхлипами, — познакомилась с Николаем… Он учился и работал… Ну, и я влюбилась… Да, у нас все было с ним, все! А он женат. И Леша давно знает это. Он и так сколько мучил меня за прошлое, а вы… Бывает, что я сейчас разговариваю с Николаем… может, не как с другими… Но ведь он моя первая любовь! Леша лучше его, Леша преданней, но — ты сама когда-нибудь узнаешь! — первого не забывают. Ты должна понять. Когда и так все на ниточке…
Алена посмотрела в окно. Сначала она слушала без интереса. Но вдруг поймала себя на том, что к общему ее отвращению примешивается чувство некоторого любопытства. Даже испугалась.
— Галя!
Та подняла на нее слегка покрасневшие глаза.
— Что там между вами: тобой, Лешкой, Николаем — меня касается так-сяк, — сказала Алена. — Когда ты позвала меня, тебя беспокоило совсем другое!
— Но ведь это всему причина! То, что ты и я… — неуверенно возразила Галина.
— Нет, — сказала Алена, — тебе это в общем все равно. Если бы только это… Ты бы не подошла ко мне на пожаре.
— Я была ошарашена, я была не в себе тогда! — торопливо заговорила Галина. — Когда потеряешь одного человека и кинешься к другому, чтобы хоть кто-то рядом, как Леша… А с ним вдруг…
— Лжешь, — прервала ее Алена. — И тогда лгала, и сейчас лжешь. Тогда тебя напугал пожар, а сегодня то, что Сергей разговаривал с Лешкой об этой усадьбе, ты ждала, что я первой затрону эту тему? Я затронула.
— Какая усадьба?.. Какая усадьба?! — дважды покорила Галина, страдальчески напрягая лоб, и хотела встать, но для этого ей пришлось бы отодвинуть Алену. — Ах, это про тот дом, где сгорела бабка! Но зачем он мне сто лет нужен?! Я бы и не слышала о нем, если бы не пожар!
— Скажешь, что ты и не была в нем?
— Ах, это вам толстый тот наболтал! Подлец!.. Ну да, я была там! А что из этого?! — с болью выкрикнула она. — Нам нужно было уединиться — вот и все! Не маленькая ты — должна понимать!