— И снова ты все врешь! — Алена шагнула к двери. — Ты крутишь вокруг да около… А меня ждут!
Галина поймала ее за руку.
— Нет! Нет, Оля!.. Но ведь вам действительно толстый тот наболтал? — спросила она с надеждой.
— Нет, — сказала Алена. — Не толстый… Лешка.
— Что?! — Галина стиснула ее пальцы. — Леша?!
— Успокойся, — сказала Алена. — Не сам он — его дневник.
Это привело Галину в настоящий ужас.
— Он вел дневник?! Лешка вел дневник?! И что он писал там?!
— Писал, что любит тебя, — сказала Алена, — и что… тяжело ему с вами — вот что он писал.
— Боже! — воскликнула Галина, не отпуская ее руки. — Мальчишка! Какой он еще мальчишка! Он страшный ревнивец, Оля, и ему все мерещилось, что я обманываю его!..
На дороге за тюлевым окном было солнечно и безлюдно.
Алена подумала, что зря согласилась на этот разговор. Ее прощупывали, вынуждая в чем-то проговориться… Она кажется такой глупой?
— Галя, кто там был с Лешкой в ночь, когда загорелось?
Галина растерялась.
— Вот этого я у вас не понимаю… Совсем не понимаю! Это вы уже что-то сами придумали! И Леша мне тоже говорил… Я совершенно ничего не знаю.
Алена вздохнула.
— Значит, мы знаем больше тебя.
— Что, Оля? — Галина подергала ее за руку. — На что вы намекаете все время?! Скажи мне! Может, я правда ничего не вижу!
— Это не мои тайны, — сказала Алена, — Сережкины. Он меня в них не посвящает. Немножко — да. А так — нет.
Галина отпустила ее руку, стиснула лицо ладошками.
— Как это надоело мне!.. — простонала. — Бо-же!.. Я в жизни ни во что не вмешивалась, всегда старалась быть с краю, а на меня одно за другим!.. Сначала Николай, потом Лешка со своей ревностью, теперь ты!.. Я устала! Устала от всего этого! Я уеду на несколько месяцев, — может, хоть отдохну! Совсем уеду, от всех. Переживу еще одну боль — и хватит! — Она подняла голову. — Если я уеду, навсегда… И ни словом, ни письмецом не напомню Лешке, — она всхлипнула, — что я была… отдам его тебе… Ты удовлетворишься? Ты оставишь меня в покое?..
Алена развела напряженные брови.
— Мне от тебя подарков не надо…
― Ах вот как! — Галина выпрямилась на диване. — Не нужно подарков? А может, теперь тебе и Лешка не нужен после всего? Он говорил: теперь все побегут от него, как крысы! Не нужен теперь, да?!
Алена сделалась белее мела.
— Какая же ты дрянь! — раздалось из-за открытой двери, так что обе они вздрогнули от неожиданности.
Это сказал Сергей. Он вошел без стука и уже из коридора слышал их последние реплики. Галина вскочила на ноги. Алена повернулась к нему. И обе смотрели на него, как на привидение.
Окна были закрыты. Нежный тюль каким-то чудом удерживал на весу разлетевшиеся по нем золотые листья… Алена все же зря не надела платья и босоножек. Галина тускнела рядом с ней, когда она была не в спортивном.
— Се-ре-жа! — предупредила Алена.
Он вошел незваным, но (что бы там ни было) вовремя.
Галина опомнилась.
— Что это значит?! — притопнула туфелькой. — Я не потерплю оскорблений в своем доме! Вас принимали здесь как Лешиных друзей! Вас… как порядочных!.. С открытой душой…
— Мы обойдемся без вашего дома, мне тошно здесь, — и, мрачный, он остановился в двух шагах напротив девчонок.
Лицу Алены возвратилось обычное выражение. Она слегка отодвинулась от Галины, чтобы не стоять рядом.
— Оля, защити меня! — потребовала Галина. — Он просто грубиян! Он не мужчина, не парень! Скажи ему, чтобы он ушел!
Сергей движением руки остановил Алену.
— Не надо. Мы сейчас уйдем. А ей нельзя оскорбляться, она это знает… Ведь на заслуженное не оскорбляются! Чего ж ерепениться?
Галина с бешенством и мольбой уставилась на Алену.
— Сережа, выбирай выражения, — сказала Алена. — Галя сейчас многое мне рассказала… Про Николая, — уточнила она для ясности. — Лешка все это знает.
― Лешка знает одно, Николай ее — другое… А я больше их всех знаю! — неожиданно похвастался он. И, сразу меняя тон, сказал Галине: — Передай брату — пусть разыщет меня попозже. На два слова.
— Я здесь, — сказал Костя. Облокотившись о косяк, он стоял в дверях и, сутулый, с плоской, чахоточной грудью, играл каким-то шариком в руке. Через отверстие шарика был продернут ремешок и обхватывал его правое запястье. Нежнолицый и слаборукий — ухудшенная копия Галины — он казался ненастоящим: сейчас натужится и станет больше.
Сергей обернулся к нему через плечо:
— Я знал, что ты здесь. Пошли, Алена, — тронул ее за локоть.