– Так вот как выглядит ревность на лице Аякса? Невероятно, – прокомментировал Айзек срывающимся шепотом.
– Хорошо, потому что ты моя муза на месяц, Аврора. Не забывай об этом, – в его голосе прозвучала нотка жестокого веселья.
На это я скорчила гримасу, когда он хрустнул костяшками пальцев в своем слишком идеально сшитом костюме, а его чистый аромат перебил запах моей пиццы с сыром. Казалось, что мы со Спектром оба хотели убить друг друга, наши глаза сражались вместо кулаков, по причине, которую я полностью игнорировала. Это было похоже на потребность. Как дыхание. И я не была готова позволить всему гневу, который я испытывала к нему, исчезнуть, потому что он уезжал. Мне хотелось ненавидеть его ещё больше. Это не имело гребаного смысла. Был ли я...
– В любом случае, – Айзек снял напряжение между нами. – Может, сыграем в игру?
– Я согласен, – Эрик улыбнулся. – Что у тебя на уме?
– Игра ‘за сколько’. Игрок даёт ‘свою цену’, цифру максимум до пятидесяти после того, как будет задана ставка или вопрос. Затем он выбирает число в пределах сумы, и если игрок противника угадает его, он должен выполнить ставку.
– Эрик, когда ты когда–нибудь поймешь, что мы не должны позволять Айзеку решать? Это всегда плохо заканчивается, – сказал Спектр.
– Ах да, потому что ты никогда не играешь, Аякс. Ты зануда. Аврора, ты сыграешь? – глаза Айзека сверкнули.
Обычно я бы сказала "нет", но, увидев, как сжался кулак Спектра, я не смогла удержаться.
– Я согласна.
– Ты не обязана, – настаивал Спектр.
– Но я хочу, – съязвила я в ответ.
– Айзек, за сколько ты признаешься в одном из своих самых сокровенных секретов? – спросил Эрик.
– Я выбираю пять. Я не боюсь.
Они оба сосчитали до трех.
– Два, – произнесли они оба одновременно, прежде чем громко рассмеяться.
Эрик дружески толкнул его локтем.
– Выкладывай.
– Ладно, прекрасно, – Айзек притворился, что о чём–то думает, но ухмылка на его лице выдавала тот факт, что он уже знал, в чём признается. – Я переспал с известным актером, и я никогда ему не перезванивал.
– На самом деле это не секрет – мы все это знали, – глаза Эрика обратились к Спектру, который кивнул в ответ.
– Хорошо, тогда у меня нет секретов. Простите, но я открытая книга, мне нечего скрывать, – внимание Айзека переключилось на меня. – Аврора, за сколько ты войдешь в море, по крайней мере, по пояс, и прокричишь что–нибудь об Аяксе?
– Это нелепо и опасно, – выругался Спектр сквозь стиснутые зубы.
– За десять, – сказала я в порыве храбрости.
Мы сосчитали до трех и...
– Семь, – сказала я.
– Три, – Айзек подумал, что мог бы выиграть, судя по тому, как загорелись его глаза. – Чёрт возьми, твоя очередь. Может быть, нам следовало вместо этого сыграть в карты?
– Спектр, – я пристально посмотрела на Спектра, как будто собиралась выпустить ракету. – За сколько ты скажешь что–нибудь приятное каждому из нас?
– Пятьдесят.
Мы посчитали и...
– Тридцать три, – сказала я.
– Тридцать четыре, – выпалил он одновременно со мной, прежде чем его губы растянулись в подобии улыбки. – Аврора, то же самое, что сказал Айзек. За сколько?
– Мне кажется, или они собираются бросить нас, чтобы поиграть вместе? – Айзеку снова не удалось говорить шепотом.
– Пятьдесят, – я стиснула зубы. Официально началась война.
Мы сосчитали до трех.
– Двадцать семь, – ответили мы оба.
Все засмеялись, кроме нас. Я не двигалась и никак не отреагировала. Я не могла поверить, что греческий воин в костюме обошелся со мной грязно.
– Ты не обязана этого делать, Аврора, – он откинулся назад на своем сиденье, закинув лодыжку на колено, как будто был неприкасаемым. – Как я уже и сказал, это нелепая игра.
Айзек поднял палец.
– О нет, нет, нет, правила есть правила!
– Она не войдет в воду, Айзек. Сейчас ночь, а песчаная отмель ненадежна в этот час, – прорычал на него Спектр.
– Здесь нет прилива. Я делал это уже тысячи раз! С ней ничего не случится, когда вода дойдет по бедра! Я пойду с ней, если это...
– Я сделаю это, – я решительно поднялась со своего места, готовясь горько пожалеть о своём выборе. – Игра есть игра.
– Аврора, – человек с каменным сердцем, прогремел подобно грозному шторму.
– Ты можешь понаблюдать за мной, Спектр.
Решительным шагом я миновала парадную дверь и направилась в сторону моря. Я пересекла маленькие ворота и спустилась по склону, чтобы оказаться перед морем, которое было освещено полумесяцем. Какого чёрта я делала? Просто чтобы противостоять Спектру. Это было глупо. По–детски. Все последовали за мной со светом от своих телефонов, и смехом Айзека сквозь темноту.
Было лето, и я выросла в маленькой деревушке недалеко от моря, но всё же это не было оправданием для купания при лунном свете.
– Не забудь сказать что–нибудь об Аяксе! – крикнул Айзек, стоя сзади на песке с Эриком, который выглядел скептически.
Спектр скрестил руки на груди, и я бы предположила, что взгляд у него был убийственный.
– Ты можешь это сделать, Аврора. Всё в порядке, – пробормотала я, прежде чем опустить пальцы ног в воду. По крайней мере, вода не была холодной; температура была даже приятной.
Мне пришлось некоторое время идти по песчаной отмели, чтобы вода доходила мне выше колен. Я прошла на несколько метров дальше от берега в тёмную воду, моё сердце бешено заколотилось, когда она наконец достигла бедер. Я втянула живот, вода плескалась над ним. Я повернулся к ним лицом, сделав ещё один шаг назад.
– Аякс! Я знаю, что за твоим несносным отношением скрывается бьющееся сердце, – закричала я, понимая, что они были далеко и что я должна вернуться как можно скорее. Я даже не могла отчетливо различить угрожающую тень Спектра.
Но, как и во всех приключениях в моей жизни, я почувствовала, как что–то скользкое коснулось меня под ногами, и я попятилась, чтобы избежать этого. У меня получилось, но мои ноги больше не доставали до песчаной отмели, и я внезапно оказалась под водой, проклиная этот проклятый прилив и эту детскую затею.
Погрузившись в воду, моё тело приспособилось к шоку от холодной воды, звук волн, ударяющихся о песок, эхом отдавался в моих ушах, когда я задержала дыхание. Я чувствовала себя так, словно погрузилась в кошмар. Я вынырнула, кашляя, потому что неправильно сглотнула. Очередная волна захлестнула меня, и соленая вода обожгла нос. Я не могла найти опору на дурацком песке; было слишком глубоко.
Прежде чем я успела доплыть до берега, море зашевелилось, как будто кто–то присоединился ко мне в этой апокалиптической идее. Это был всего лишь вопрос времени, когда чьи–то руки схватили меня и вытащили из воды. Я столкнулась с сильным и мокрым торсом тверже камня. Я удерживала равновесие руками, когда те же самые руки скользнули по моей талии, чтобы удержать меня на ногах.