Я мгновенно закатила глаза, зная, что картина Спектра обойдется дороже, чем я, и БДБ посмеется над моим несомненным унижением.
Я определенно облажалась.
глава 15
Я могу с уверенностью заявить, что я ненавидел эти мероприятия.
У меня не было ни малейшего представления, с какой стати я согласился приехать сюда. Все притворялись, что пришли сюда ради благотворительности, но большинству из них было наплевать – точно так же, как семье Клемонте, они пришли сюда, чтобы уменьшить свои налоги.
Золотой гала–балл был просто коронацией элитных семей, которые в будущем изменят мир. Таких семей, как моя. Весь этот цирк подавался на серебряных блюдах, с исключительным обслуживанием и одежде на заказ.
– Аякс, я рад, что ты пришел. Мы не видели тебя целую вечность, – мой младший брат, Арчибальд, заключил меня в крепкие объятия, и мне ничего не оставалось, как подчиниться.
И вот причина моего появления – его постоянное нытье о воссоединении семьи спустя годы.
– Быть белой вороной в семье имеет свои привилегии.
Одна из них – не посещать эти мероприятия.
Мой брат был золотым мальчиком семьи Клемонте, талантливым хирургом с блестящей карьерой впереди, пронзительными голубыми глазами мамы, деньгами и поддержкой отца.
– Самое время нам загладить свою вину, тебе не кажется? – Арчибальд схватил бокал с шампанским, одарив официантов обворожительной улыбкой. Он ничуть не изменился. – Отец скучает по тебе.
– Под этим ты подразумеваешь, что он заинтригован тем, что его несостоявшийся сын сумел каким–то образом заработать больше денег, чем он, в чем–то столь бессмысленном, как искусство, – невозмутимо произнёс я, и мы погрузились в мероприятие, заняв места в дальнем конце для того, что должно было начаться.
Никто в моей семье не знал, что я Спектр, кроме моей матери. Они, конечно, думали, как и все остальные, кто искал моё имя в Интернете, что у меня была небольшая художественная галерея с Айзеком. Для моего отца всё, что связано с искусством, не было карьерой. Я на мгновение вынул карманные часы из кармана костюма. Я пробыл здесь всего пять минут. Вечер обещал быть долгим.
– Возможно, но завоевать уважение отца нелегко, – Арчибальд сжал челюсть. – С тех пор как ты ушел от нас, я закончил школу лучшим в своём классе, прошел лучшую стажировку, и ему всё ещё этого недостаточно.
– У меня не было выбора, – это был факт. Я оставил своего брата в пасти крокодила, на его милость. Того самого, который назвал нас обоих на букву А, потому что она была первой в алфавите.
– Всё в порядке, теперь я лучше его. Посмотри, каким я стал, – он раскрыл руки, как будто я должен был увидеть что–то новое за его акульей ухмылкой. – Что заставило тебя передумать и приехать сюда?
– Ты, – сказал я, анализируя толпу, которую не видел целую вечность. Они смотрели на меня так, словно сын Клемонте воскрес из мертвых.
– Всем привет, – сказала блондинка у микрофона слабым голосом, потирая свои пальцы. – Спасибо, что пришли сюда сегодня, чтобы поддержать госпитализированных детей и фонд L'espoir. Чтобы начать благотворительную акцию, мы с удовольствием сообщаем вам, что сегодня утром мы получили футболку с автографом футболиста Дерека Смитера и два уникальных произведения искусства, которые будут выставлены на аукцион. Одно от БДБ и последняя работа Спектра.
Некоторые люди в толпе ахнули. Благотворительная акция официально началась. Я был не против пожертвований на благотворительность, даже если мой отец являлся спонсором. Не то, чтобы у меня было много картин, которые я мог бы подарить. Большинство из них были выброшены в мусорное ведро или остались такими же пустыми, как и я.
– Если бы отец был здесь, он бы съежился, – сказал Арчи.
– Почему?
– Он ненавидит работы Спектра. Он говорит, что он издевается над нами, что он позорище, – это заставило меня улыбнуться. В этом не было ничего удивительного. – Мама, напротив, обожает его.
– А как насчет тебя? – спросил я, сосредоточив своё внимание на работе БДБ, которая в данный момент выставлялась на аукцион.
– Я...
Арчи был прерван голосом старика, перекрывшим все остальные.
– Двадцать тысяч!
Блондинка постучала раз, другой, и произведение искусства БДБ было продано за эту цену. Я поправил галстук. Я должен получить больше этого.
– А теперь последняя работа Спектра, – продолжила она со слишком большим энтузиазмом для чего–то столь скучного, как этот аукцион. Правда заключалась в том, что картина, которая была выставлена в этот момент, была незаконченной, датированной годом ранее, и называлась «Разочарование» – как сказала бы Аврора, довольно мрачно. – Льняной холст размером 40х30 см, написанный маслом.
– Пять тысяч! – закричала женщина.
– Как я уже говорил, когда это у меня было право иметь мнение, отличное от отцовского? – Арчи наконец закончил фразу, разглаживая галстук.
– Конечно, нет, с тех пор как ты прикоснулся к деньгам своего трастового фонда, – намекнул я.
– Я этого не делал. Мне не нужны его деньги, Аякс, – он изобразил ещё одну из своих язвительных улыбок. – Тем не менее, я многому научился у отца. Я понимаю, почему он был таким безжалостным ублюдком по отношению к нам.
– Двадцать тысяч! – крикнул кто–то ещё, что соответствовало ставке за БДБ
– Похоже, он делает из тебя свою собственную марионетку, – сказал я. – Тебе вообще нравится медицина?
– Я делаю это не ради него, и ты поблагодаришь меня, когда позже я спасу твою старую задницу.
Битва за картину продолжалась, прежде чем она была продана за тридцать пять тысяч.
– И вот, это наши пять одиноких женщин и мужчин, которые согласились принять участие в аукционе. Сделавший самую высокую ставку выиграет свидание. Не стесняйтесь тратить деньги; это на благое дело, и кто знает, возможно, вы встретите свою вторую половинку. Давайте начнем с дам! – ведущая блондинка, вероятно, была самым взволнованным человеком здесь, отчаянно пытаясь продать свои вещи.