Если бы, как полагают незнакомые с еврейской традицией евреи, иудаизм действительно призывал к непротивлению злу, рассматривая мир и дружбу в качестве высшей ценности, то откуда взялись бы те бесчисленные герои, что прославили себя и свой народ в восстаниях и войнах, которые знал еврейский народ за долгие столетия? Если бы иудаизм действительно проповедовал пацифистские идеи, то сегодня в мире было во много раз меньше евреев, и в том числе евреев-пацифистов.
Да, Тора и Талмуд считают мир великим благом, которым Всевышний благословляет Свой народ. Агафон стал первосвященником именно благодаря своей любви к миру. Ни один еврей, который знаком с законами и традициями своего народа, не станет отрицать величайшую важность мира, он хочет мира и стремится к нему всеми доступными средствами. Но до тех пор, пока не наступила еще эпоха всеобщего благоденствия, мира и согласия, мы обязаны руководствоваться правилом Талмуда: "Тот, кто пришел убить тебя, — убей его" (трактат Брахот, 58).
Конечно, мир — это прекрасно, но нельзя добиться мира ценой свободы. Если цена мира — это рабство, то цена эта слишком велика. Те же, кто предпочитают избегать конфликтов, стараясь не замечать несправедливость, заботятся не о мире, а о собственном благополучии.
Что же еврей обязан предпринимать, чтобы помочь своему собрату в беде и что ему делать не позволяется? Как на практике претворяется в жизнь великий идеал Ahават Исраэль?
Тора говорит: "Не стой безучастно пред кровью брата твоего" (Вайикра, 19:16). Талмуд поясняет эти слова: "Откуда мы знаем, что человек, видящий, что его ближний тонет в море или подвергся нападению диких зверей или грабителей, должен придти ему на помощь? Из сказанного в Торе: "Не стой безучастно пред кровью брата твоего". Откуда мы знаем, что человек, знающий о том, что кто-то намеревается совершить убийство, обязан спасти жизнь ближнего своего, даже если ему придется для этого убить злоумышленника? Из сказанного в Торе: "Не стой безучастно пред кровью брата твоего"?”
Мы видим, таким образом, что если еврей слышит крик другого еврея о помощи, он обязан ему помочь, он несет ответственность за судьбу собрата, попавшего в беду. И если того требуют обстоятельства, он должен применить силу.
Рамбам в своей книге "Мишнэ Тора" пишет: "Что такое "обязательная война"? Это война, которую евреи обязаны вести против семи народов [населявших Ханаан] и против Амалека, и спасение евреев от напавших на них врагов” (раздел "Гильхот млахим", 5:1).
Тора в 20-й главе книги Дварим дает определение того, как следует готовиться к войне. Те, кто изучал Талмуд (трактаты Сота, 42–44 и Санhедрин, 20), знают, что иудаизм отличает "обязательную" войну от "необязательной" (последнюю глава еврейского государства может объявить, исходя из тактических соображений). Все, кто знаком с иудаизмом, знают, что каждый еврей обязан придти на помощь собрату, подвергшемуся нападению. Рамбам пишет: "Если кто-то преследует еврея с тем, чтобы продать его в рабство, каждый еврей обязан сделать все возможное и спасти преследуемого, даже если для этого придется убить преследователя" ("hильхот роцеях", 1:6).
Трудно усмотреть в этих словах призыв к пацифизму и идеи непротивления злу насилием. Напротив, иудаизм призывает нас к борьбе со злом, без уничтожения которого немыслимы мир и благоденствие.
Царь Давид говорит в Псалмах: "Благословен Г-сподь, оплот мой, обучающей руки мои битве, пальцы мои — войне" (Теhилим, 144:1). Не поощрение того, кто готов отступить, сдаться и покориться, но поддержка того, кто готов с оружием в руках сражаться за свою свободу и жизнь.
И еврейская история знает имена бесстрашных воинов, сражавшихся за свой народ, за свою страну. Говоря, что в сегодняшнем Израиле возник "новый тип" еврея, мы допускаем серьезную ошибку. Сильного, свободного, верного Всевышнему и Его Торе, уверенного в себе "сабру" едва ли можно назвать "новым типом" еврея — это скорее новое воплощение "старого типа" еврея, который пришел в эту страну более трех тысячелетий назад и с оружием в руках, бесчисленное количество раз прибегая к насилию, защищал свою жизнь и свободу вплоть до решающей схватки с Римом.