— Она уже большая девочка. И может делать, что хочет, — Коко осторожно подошла к ржавым воротам и села на один из облупившихся брусков. — Он мне нравится. И подходит ей. Его отец – риэлтор здесь, в Дарлингтоне, если тебе вдруг это когда-нибудь понадобится.
— Спасибо за рекомендацию, но я проживу остаток своих дней здесь, на ранчо. — Я сгрёб остатки сена, прислонил вилы к стенке сарая и, вытерев руки о джинсы, вышел наружу.
— Куда мы идём? — она последовала за мной, внимательно следя за тем, куда ступает. Старые привычки отмирают с трудом.
— В дом, выпить чаю со льдом, — сказал я, направляясь к дому. Каждый мой шаг составлял два её шага. Я и забыл, какая она маленькая по сравнению со мной.
Я открыл входную дверь с москитной сеткой, придержав её для Дакоты, и потянулся вниз, чтобы поприветствовать старую Руби, которая загорала на крыльце.
— Привет, девочка.
Она лизнула мою руку, её яркая золотистая шерсть потускнела и стала седой вокруг морды, как будто кто-то бросил в неё горсть семян-зонтиков одуванчика.
— Это... — Дакота уставилась на постаревшего золотистого ретривера, сидящего у входной двери. — Это ведь Руби или нет?
— Да, — я взъерошил макушку Руби, и она улыбнулась, как улыбается дряхлая собака, поднялась и, прихрамывая, поплелась за мной на кухню.
— Сколько ей сейчас лет? — Дакота наклонилась, чтобы погладить Руби, нежно проводя пальцами по её мягкому меху.
— Одиннадцать. Может, двенадцать. — Я перестал считать года, когда её морда побелела. Достав из буфета два стакана, бросил в каждый немного льда.
Дакота не могла оторвать глаз от Руби.
— Я помню, откуда она появилась. Мы вместе подобрали её на ферме Янссенов, — её голос затих, как далёкое воспоминание.
Руби медленно опустилась на пол, виляя пушистым хвостом и подметая им пол. Она ослепла и, вероятно, не могла видеть Дакоту, но всё равно казалась благодарной за внимание.
Я налил нам чаю и занял место во главе стола.
— Мы достаточно поболтали о прошлом? — спросила она.
— Ой-ой-ой, — я глотнул чай. — Кто-то торопит события. Разве ты не знаешь, что мы здесь делаем всё немного медленно? Или забыла?
Она выдавила из себя улыбку, но только на мгновение. Улыбка быстро исчезла, когда Дакота откинулась на спинку стула.
— Я здесь всего на неделю, и нам нужно многое обсудить, — она положила диктофон в центр стола, ровно посередине между нами. — Итак, давай начнём с самого начала.
Её расслабленное настроение испарилось, забрав с собой Дакоту, и, судя по появившемуся ожесточённому выражению на её лице, во владение ситуацией, очевидно, вступила журналистка Коко.
— Сначала – это в…
— Вернёмся к тому первому контракту, который ты подписал, — сказала она, и наши глаза встретились.
— Ты там была. И сама могла бы рассказать историю лучше меня, — пожал я плечом.
Она выключила диктофон, нетерпеливо теребя пальцы.
— Бо, ты не должен впутывать в это меня. Речь идёт о тебе. Не обо мне. И не о нас.
— Невозможно. Ты часть этого, нравится тебе это или нет.
Я потянулся через стол и снова включил диктофон.
∙ ГЛАВА 7 ∙
КОКО
Прошлое
Всё внутри меня сжалось, когда пару недель спустя Бо, взяв меня за руку, привёл меня в большой белый фермерский дом семьи Мэйсонов, который он называл родным домом.
Пожалуйста, пусть я им понравлюсь.
— Мама! — крикнул он в сторону кухни. — Я хочу тебя кое с кем познакомить.
Бо сжал мою руку и потянул меня туда, где женщина средних лет с мышиными каштановыми волосами и вечно хмурым взглядом стояла, помешивая что-то в кастрюле на плите. Она вытерла руки и обернулась, и стоило ей меня увидеть, как её лицо вытянулось.
Моё сердце ушло в пятки, а свободная рука взметнулась к длинным волосам, нервно накручивая прядь на палец. Бо подтолкнул меня, и я тут же протянула правую руку.
— Я Дакота Эндрюс, миссис Мэйсон. Очень приятно познакомиться.
Она пожала руку, изучая меня.
— Ты присоединишься к нам за ужином?
Её вопрос был больше похож на «мне нужно знать, сколько еды готовить», а не «мы рады, что ты с нами поужинаешь».
Я глянула на Бо, подняв в молчаливом вопросе брови. Мы несколько раз ходили на свидания, но в последнее время наши отношения набирали обороты, и он умирал от желания привести меня в дом, чтобы его родители знали, к кому он убегает и с кем каждый день после работы проводит время.