Он был удивительным, но и только. Я поняла это, когда в день свадьбы шла к алтарю. В самом потрясающем платье от-кутюр, подчёркивающем все мои изгибы, и с букетом свежих пионов в руке. И когда я посмотрела на своего жениха, меня затопило болезненное чувство, потому что видела я лицо человека, которого не могла разлюбить даже после нескольких нелёгких лет.
— Я заказал еду на дом, — сказал Харрисон после того, как отнёс мою сумку в комнату и вернулся. Он последовал за мной в гостиную, где я рухнула на диван. — Твои любимые блюда. Специальный номер четыре от «Счастливой панды».
— Ты хорошо себя чувствуешь? — поддела я его.
Харрисон опустился в кожаное кресло, не сводя с меня глаз. Я ожидала, что он начнёт расспрашивать меня о Кентукки или о том, как прошло интервью, или что я записала на пленку, но он только сидел и смотрел на меня.
— Я договорился о встрече с доктором Голдберг, — сказал он, нарушив молчание. Как-то мы с мужем уже пытались посещать семейного психолога. Часовая сессия закончилась тем, что доктор Голдберг сказала, что ни один из нас не вкладывал достаточно сил для сохранения нашего брака, и это не стоило того, чтобы она нам помогла.
— Харрисон, — склонила я голову набок. — Мы не женаты. Зачем ты это сделал?
— Коко, — ответил он, спародировав мой тон. — Может, мы и не женаты, но мы всё ещё можем спасти наши отношения. Я хочу вернуть то, что у нас было. Я скучаю по этому. И разлука с тобой на этой неделе заставила меня понять, что ты та девушка, за которую стоит бороться. Мне жаль, что я недостаточно сильно боролся за тебя.
— Харрисон.
— Пожалуйста, — его глаза вспыхнули с отчаянной решимостью. — Последние два года мы только и делали, что метались туда-сюда, но это должно прекратиться. Мы взрослые люди. Пора или мочиться, или слезть с горшка.
— Элегантно, — засмеялась я, вставая.
— Ты понимаешь, что я имею в виду, — фыркнул он, встал и шагнул ко мне, взяв мои руки в свои. Возможно, на пике нашей супружеской жизни у нас и была непреодолимая физическая страсть друг к другу, но эмоционально мы никогда не были близки. И, в конце концов, мы поняли, что любим свою работу больше, чем друг друга.
— Перестань, не надо. Я целый день была в дороге. Я устала.
— А как же то, что случилось в прошлом месяце? — спросил он, имея в виду ту ночь, когда мы выпили по бутылке вина, и одно привело к другому. Тогда это показалось достаточно невинным, и моё физическое влечение к Харрисону всё ещё было необузданным и бесспорным, несмотря на расторжение нашего брака. Секс с ним всегда был шоколадным тортом. Удовольствие с оттенком вины. Особый повод полакомиться десертом.
— Это... — пожала я плечами. — Что было – то было.
— Так что, мы пойдём на консультацию? Мы можем попробовать ещё раз?
— С чего вдруг, Харрисон? Если честно, ты меня пугаешь. Ты не можешь снова стать занозой в заднице и обсуждать со мной эти вещи.
Я протиснулась мимо него и направилась прямиком в свою комнату.
— Это из-за него, да?
Я резко остановилась, как кролик перед собакой, и спросила его, даже не обернувшись:
— Что, прости?
— Из-за Бо, — имя Бо, произнесённое в моём доме устами Харрисона, прозвучало резким диссонансом. — На днях разговаривал с твоей матерью. Она рассказала о твоей маленькой истории с Бо.
Моя мать не знала и половины того, что произошло между мной и Бо, но я могла только догадываться, что она сообщила Харрисону. Никогда не имея злых намерений, эта женщина просто любила посплетничать и навести шороху.
— Твоя мать сказала мне, что вы с Бо раньше встречались. Сказала, что ты была очень расстроена, когда он тебя бросил, — Харрисон своим тоном словно приставил ко мне остриё ножа.
Чёрт возьми, мама.
Она ещё во времена, когда я была маленькой, разворошила как-то раз осиное гнездо, сказав двум разным мужчинам, что они были моими отцами, чем привлекла к себе всеобщее внимание и стала предметом пересудов во всём городе. Когда я подросла и стала чертовски похожа на Бобби Эндрюса, мама вцепилась в него изо всех сил, удерживая рядом до того дня, когда он разбился на мотоцикле под Луисвиллом.
— Он не бросал меня, — поправила я его. — Я поступила в колледж и уехала, поэтому мы решили расстаться.
— Потом он стал знаменитым музыкантом, а ты попыталась построить карьеру, чтобы чувствовать себя лучше. — Уродливая часть личности Харрисона до сих пор была жива и здорова. За всё время нашего знакомства я видела его таким всего несколько раз, и когда он говорил со мной таким тоном, это всегда давило мне на сердце и окрашивало небеса в красный цвет. — Так вот почему ты захотела заняться журналистикой, Коко? Потому что это был единственный способ стать известной и показать своему бывшему парню, что ты можешь добиться успеха и без него?