Я наблюдала, как Бо помахал своим бэк-вокалистам, указал на сцену и повернулся в мою сторону.
О, боже.
Мой желудок забурлил, когда он зашагал прямо ко мне. Всё происходило как в замедленной съёмке, и только его глаза начали подниматься, я повернулась на каблуках и сбежала. Я не была готова его увидеть.
Ещё нет. Не так. Не раньше, чем я возьму себя в руки.
И лишь когда группа на разогреве закончила их последнюю песню и на сцену перед ревущей многотысячной толпой вышел Бо, я, наконец, снова пробралась за кулисы, чтобы посмотреть его выступление.
На протяжении всего шоу Бо излучал очарование. Его фирменная ухмылка с ямочками на щеках и глубокий протяжный хрипловатый голос обладали мгновенным трусикосрывательным эффектом, и, похоже, за последнее десятилетие они были отточены и усовершенствованы.
Мои руки вцепились в чёрный бархатный занавес, который помогал защититься от его взгляда, а моё тело, разум и душа поглощали его музыку и каждую легко запоминающуюся, искреннюю строчку его песен.
Я стояла в стороне и наблюдала, как одна женщина пыталась взобраться на сцену, и её пришлось уносить охране, и с трудом подавила улыбку, когда другая женщина бросила на сцену трусики. После первых двух номеров публика немного успокоилась.
— Следующая песня посвящается старому другу, — сказал Бо, сжимая пальцами гриф своей гитары и доставая из заднего кармана новый медиатор. — Надеюсь, она сейчас меня слушает.
Не тешь себя надеждой, что он говорит о тебе. У него куча старых друзей.
Затаив дыхание, я закрыла глаза и разрешила себе по-настоящему насладиться песней. Я позволила себе не отказывать в удовольствии в течение трёх, только трёх минут, и, чёрт возьми, это была самая красивая мелодия, что я когда-либо слышала в своей жизни.
Дорога была долгой, а ночи ещё длинней.…
Я слышал, ты счастлива, я слышал, ты продолжаешь жить дальше…
Последний раз проиграв припев, Бо закончил песню, в ней подробно рассказывалось о парне, что был всё время в пути, тоскующем по девушке, которую на протяжении многих лет он никогда не переставал любить.
Моё сердце колотилось, а завеса тёмных волос скрывала разлившийся по лицу вишнёво-красный румянец. Это было уже слишком.
Я выпустила занавес из отчаянной хватки и направилась обратно в его гримёрку, чтобы подготовиться к нашему первому интервью.
В твоих венах, Коко, течёт ледяная вода.
С этого момента я должна думать только о деле.
Я запихнула свои чувства обратно в разбитое сердце и заставила себя вернуться в рабочий режим. Только так и должно быть.
∙ ГЛАВА 3 ∙
БО
— Бо! Бо Мэйсон!
Они выкрикивали моё имя. Все они. Каждый раз. Я никогда не рассчитывал стать всемирно известным кантри-певцом. После подписания контракта в двадцать лет, я решил, что большую часть своих дней буду проводить, играя мелодии в дешёвых барах в Нэшвилле и на городских ярмарках. Но никогда, даже в самых смелых мечтах, я не представлял себе ничего подобного.
— Спасибо всем! — У меня на лбу выступил горячий пот. Я шёл по длинному коридору, и окрашенные стены из шлакоблоков приближались с каждым моим шагом. Выбросив приветственно руку вверх, я улыбнулся, следуя за охраной через плотную толпу обладателей пропусков за кулисы, поклонниц и фанатов, подрабатывающих техниками на моих концертах. Я был всего лишь парнем с гитарой и деревенским гнусавым голосом, который мог петь лучше большинства из них. Но с годами что-то во мне поменялось, и именно поэтому пришло время повесить гитару на стену. — Вам понравилось сегодняшнее шоу?
Фанаты кричали и выли, дёргали меня за руки и рубашку, тянулись к плечам. Повсюду руки, кончики пальцев касаются моего тела, как будто я какой-то Бог.
— Подождите здесь. Я скоро вернусь, — сказал я с чуть заметной улыбкой, глядя в глаза женщине средних лет с потёкшей тушью и слезами, скользящими по её круглым щекам.
— О, боже мой, — взвизгнула она и повторяла эти слова снова и снова. На ней была футболка с моим портретом, потускневшее золотое обручальное кольцо сдавило её безымянный палец. И все эти десять лет я не мог понять, как одно моё присутствие могло вызвать такую реакцию у кого-то, кто даже меня не знал.