Дакота хотела Бо. Она всегда была рабой его любви.
Всё остальное не имело значения.
Я схватила его футболку, стянула её через голову, взъерошив его густые тёмные волосы, и снова прижалась к Бо кожа к коже. Мои бёдра раскачивались и тёрлись о его колени в предвкушении того, что должно было произойти.
Бо расстегнул джинсы и стащил их вниз ровно настолько, чтобы обнажить пульсирующий член. Вытащив из бумажника презерватив, он раскатал его, затем, удерживая за поясницу, усадил меня на себя, и вниз по позвоночнику устремился поток возбуждающего дождя. Его правая рука скользнула по бедру вперёд, большим пальцем он стал массировать клитор, пока мы двигались синхронно навстречу друг другу.
Другой рукой он намотал на кулак волосы, оттянув мою голову назад. Губы Бо впились в чувствительную плоть моей шеи, каждым поцелуем клеймя меня своей сущностью. Наш ритм становился всё безудержнее, его поцелуи – ненасытнее. Я приподняла свою попку выше, опускаясь на него жёстче и глубже, быстрее и отчаяннее. С каждым проникновением из моей головы вытеснялась любая мелькавшая мысль, которая говорила мне, что ничего у нас не получится.
С каждым толчком.
С каждым движением.
С каждым скольжением.
Секунда за секундой меня приближало к краю. Я задыхалась, моё тело сжималось вокруг него. Впечатляющий взрыв внутри усилил все пронзающие меня эмоции: и негативные, и позитивные.
Я опустила лицо, желая смотреть ему в глаза, когда он кончит в меня. Бо захватил мою нижнюю губу зубами, с глубоким стоном снова стал целовать меня и затем содрогнулся и достиг пика удовольствия.
Я прильнула к нему, прижавшись грудью и ощущая, как нас окутывает прохладный воздух квартиры. Почувствовав, как восхитительно опухли мои губы, улыбнулась и вздохнула полной грудью, но насыщенное блаженство быстро сменилось мучительными сомнениями.
Как забавно, что стоило парню, от которого я отреклась, окинуть меня понимающим взглядом и отдать всего лишь одну команду, и я без единого возражения сбросила трусики на пол.
— Поедем со мной домой, Дакота, — нарушил Бо тишину, которая заставляла мысли в голове вопить и громко кричать. Наши взгляды скрестились, зацепившись друг за друга, словно магниты, и промелькнувшее передо мной будущее заставило на секунду забыть, как дышать.
— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать, — я оторвалась от него и села рядом.
Он положил мои ноги себе на колени.
— А ты понимаешь, что я не могу принять «нет» за ответ?
В течение десяти лет то место в сердце, где должен был быть он, заполняла боль. А теперь оно до краёв было переполнено Бо, и я не знала, что с этим делать. Мои тело и душа будто чёртовы торпеды рванули на полной скорости вперёд, даже не посоветовавшись с головой, и теперь я застряла в каком-то сумрачном пространстве, где одно неверное решение могло разрушить ту жизнь, которую я так упорно строила.
— Всё не так просто, — сказала я с горьким сожалением. — У меня контракт. Меня могут повысить…
И ты можешь снова разбить мне сердце.
Да, и девять лет назад я отдала нашего ребенка на усыновление, и я боюсь, что ты можешь меня за это возненавидеть.
— Я понимаю, что предлагаю тебе мой мир, когда у тебя здесь есть свой собственный, — выпалил он, — но мне всё равно. Я подожду. Я дождусь тебя, Дакота. Потому что мне не нужен никто другой.
Мой разум начал перебирать все причины, по которым наше воссоединение не могло случиться, хотя всё сводилось к одному: к страху.
Забавно, но страх никогда меня раньше не останавливал. Я гордилась тем, что была бесстрашна и храбра, покоряла высоты и без раздумий гналась за мечтами, как будто от них зависела моя жизнь.
Но, как оказалось, я боялась полюбить Бо, по-настоящему полюбить его. Боялась открыть ему свой секрет. Нет, не просто боялась – я была в ужасе.
— Теперь мой дом здесь. Здесь моя жизнь. Вот такая я. Может, мы и подходили друг другу как две части головоломки, когда были юными, но сейчас мы не сможем быть вместе без помощи хороших ножниц и очень сильного клея.
Он ухмыльнулся, сверкнув глубокой ямочкой на левой щеке, а потом его лицо стало серьёзным. Фигуру Бо освещали лучи послеполуденного солнца, подчёркивая каждую чёрточку его лица и скрывая шрам над губой.
— Я принесу ножницы. А ты принесёшь клей.
— Я знаю себя. Даже если я дам тебе ещё один шанс, то всё равно буду держать тебя на расстоянии вытянутой руки и постараюсь не поддаваться эмоциям, — сказала я и добавила: — Потому что в глубине души всегда буду ждать, что ты снова разобьёшь мне сердце.