— С городовым встретился? — Жернакову нужны были все подробности.
— Да в той одежке как-то не с руки было с городовым разговаривать. Решил до завтра отложить.
— С городовым сам поговорю. Что ещё удалось узнать?
— По нашему делу ничего, но вот в трактире, один ямщик рассказывал, что нынешней весной познакомился с коллегой из Тюмени по фамилии Сундуков. Так этот Сундуков якобы возил каких-то иностранцев в одно из местных сел, кажется, оно Сосновкой зовется. А иностранцы, оказываются, приезжали к деревенской знахарке и что-то у той знахарки купили за большие деньги, не то эликсир молодости, не то лекарство от чахотки. А знахарка та ведьмой оказалась, живого покойника им показала и на самих порчу навела.
— Постой, постой! — вмешался Морозов. — Уж не про итальянцев ли ты рассказываешь? Жили тут по весне в гостинице двое. Навигации дожидались, сначала все коньяк да вино пили, но потом водкой и даже самогонкой хорошо разговлялись. Опять же у мадам Щукиной отметились. Помнят их мамзельки, особенно одного. По русски ни бум-бум, но до мамзелей сильно был охоч.
— Итальянцы? — удивился Павел Кондратьевич. — Далековато, однако, забрались. Забавно, но к нашему делу это не относится. Что еще нарыл?
— Да ничего особенного, разве что рассказала мне мадам Щукина про Гуревича Михаила — местного ювелира и сестрицу его Серафиму, которые какую-то «шантану», хотят учредить. Девок набирают, плясать их учат, но платят хорошо. Девки и рады стараться. Ноги, мол, выше головы задирают и визжат. Кобылы стоялые! У нее двух самых молодых мамзелек сманили. Вот те и рассказали подружкам, что там творится.
— Всё это конечно интересно, но какое отношение эти пляски к нашему делу имеют?
— Скорее всего никакого, но ты сам говорил, чтоб обращали внимание «на все, что последнее время выбивается из унылого однообразия жизни в маленьком городке». — процитировал начальника Пахомий. — Вот мы и стараемся.
— Ишь запомнил. А вот к ювелиру ты, пожалуй, загляни. Разведай, что и как, поговори с кем сможешь, особенно постарайся с племянником его потолковать.
— Про девок что ли разузнать?
— Ну, про девок ты для себя узнавай, а для дела постарайся про охранника ювелирной лавки вызнать. Сомов его фамилия. Убили его недавно.
Павел Кондратьевич оглядел подчиненных начальственным взором и довел до них информацию о барнаульских делах.
— Ни хрена себе! — поскреб пятерней затылок Морозов. — Круто дела у них тут завернулись. Ладно, попробую я вокруг этого Гуревича пошерстить, может что и нарою.
— А ты, Петр, продолжай начатое и оба постарайтесь узнать, кто в последнее время большие деньги тратил. У Голубцова кроме золотых монет еще изрядную сумму в ассигнациях забрали. Хотя маловероятно, но вдруг тратить начнут. Всё след.
— Паша, насчет Сивого. Помнишь года два назад некто Сивцов Парамон заявлял на Хрунова, что тот у него незаконно прииск на речке Старой отжал. Вроде сначала взялись разбираться, а потом стараниями Хрунова дело замотали, да и сам заявитель куда-то делся. — Кузнецов задумчиво наморщил лоб и продолжил. — Может Сивый это Сивцов и есть, заматерел, шайку сколотил и с Хруновым да Голубцовым счеты сводит.
— Что-то я не помню этого дела. — Жернаков недоумевающе посмотрел на подчиненных.
— Так где тебе помнить! Ты же тогда в отъезде был. В столицу мотался, в Санкт-Петербург. — пробасил Морозов. — Месяца три с лишним тебя не было. Вот и пропустил.
— Понятно… — протянул Павел Кондратьевич. — А версия твоя, Петруха, за уши притянута, но пока у нас ничего лучшего нет, будем и её проверять.
Следующие три дня прошли в аналогичных хлопотах. Кузнецов с Морозовым по-прежнему просеивали слухи и домыслы на которые были особенно щедры горожане, сам Павел Кондратьевич работал с полицией. Расспрашивал городовых, напрягал приятеля, Карла Оттовича Граббе и даже допросил пятерых арестантов, которые в данный момент находились в барнаульской кутузке. Побеседовал с ювелиром Гуревичем и с его сестрой.
Ювелир его побаивался, о Сомове говорил неохотно. Сказал только, что в охранники его рекомендовал Шубников Гавриил, его постоянный клиент. Мол покупал тот время от времени золотые украшения. На вопрос о Головане ответил, что такого не знает. Сообщил, что расспрашивал уже про этого Голована Ефим Голубцов доверенный человек Хрунова Фрола Никитича. В общем не понравился Павлу Кондратьевичу ювелир, скользкий какой-то и явно, что-то скрывает.
Сестрица его наоборот очень даже понравилась. Эффектная женщина и к тому же вдова. Жаль времени мало. В разговоре упомянула некого Бендера Остапа, мол, идея организовать кафе-шантан его. Он же и профинансировал предприятие на начальном этапе. Фамилия эта была уже знакома Павлу Кондратьевичу из доклада Морозова о разговоре с племянником ювелира. Морозов подпоил молодца и тот ему рассказал, что этот Бендер очень подозрительный господин и, мол, как-то причастен к убийству Сомова с подельниками. Но когда на следующий день Морозов попытался расспрашивать его уже трезвого, то тот от всего сказанного отказался, сказав, что не помнит о чем говорил вчера, поскольку был очень пьян. Но было видно, что племянник ювелира этого Бендера боится.