— Не уверен насчёт Коко. Похоже, у неё шило в заднице, — сказал я. — Но вот Эддисон. Такая красотка, правда?
Я проверял его, хотя он настолько медленно соображал, что никогда об этом не догадается. Его лицо побагровело, улыбка исчезла.
— Уайлдер, не говори так о своей сестре.
— Трудно сидеть за столом напротив одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел, и думать о ней как о своей сестре, — сказал я, осторожно попивая кофе. — Я взрослый. Она взрослая. Всякое случается…
Отец начал было что-то говорить, но все слова, казалось, перепутались, прежде чем у них появился шанс вылететь из его рта. Он был взволнован, а Винс Ван Клиф никогда не волновался. Он был красноречивым продавцом. Своим парнем и дамским угодником в одном лице. У него было своё мнение по любому поводу, и он мог найти выход из любой ситуации. Но мои разговоры о сексуальной привлекательности моей новой сводной сестры его смутили.
— Ты не смеешь так говорить об Эддисон, — прорычал Винс, как это делал, когда я был проблемным подростком. Я слишком хорошо знал этот тон. Пока мне не исполнилось восемнадцать мама каждое лето отсылала меня к нему в надежде, что я вернусь исправившимся. Это никогда не срабатывало. И только когда она умерла, мне пришлось повзрослеть, изменить свой образ жизни и перестать ввязываться в неприятности. — Ты меня понял?
Я покачал головой и уставился в окно. Город представлял собой гигантский цветник, полный красивых женщин – бери-не хочу. Многие из них обращали на себя внимание своей экзотической внешностью, когда проходили мимо в своих пальто от Burberry и туфлях от Manolo. Но никто из них и в подметки не годился Эддисон.
Рано или поздно Тэмми Линн станет древней историей, меткой на временной шкале жизни Винса Ван Клифа. И всё же мне придётся страдать. Я должен был отпустить женщину, которую любил, чтобы мой любвеобильный отец мог засунуть свой член во что-то, что заставляло бы его чувствовать себя особенным в течение года его жалкой жизни.
Мои мысли блуждали по тёмным закоулкам, представляя, что может произойти через год. Я представил, как, выйдя на улицу, натыкаюсь на Эддисон и вижу её под руку с каким-то новым парнем. Представил, как он берёт в ладони её лицо, а его член погружается в её тугую киску. Ту, что принадлежала мне. Ту, которой она позволила мне владеть. Ту, которую я никогда не собирался отпускать, как бы тяжело мне ни было.
Эддисон была моей единственной среди семи грёбаных миллиардов.
— Уайлдер, я с тобой разговариваю, — прогремел голос отца. — Я спросил, ты меня понял?
Я кивнул, пытаясь успокоить отца, хотя совершенно его не понимал. И никто не понимал. Всё, что я для себя уяснил, и всё, что я когда-либо знал, это то, что Винс Ван Клиф был эгоистичным мудаком.
— Ладно, — сказал он. — Я собирался поговорить с тобой об одном небольшом деле, я над этим сейчас работаю. В Бока-Ратоне есть сеть таймшеров, которые, я думаю, будут…
Я не стал мешать ему бубнить о какой-то беспроигрышной сделке с таймшерами. Это обойдётся «всего лишь» в два миллиона долларов, и всю работу он возьмёт на себя. Всё, что требуется от меня, это предоставить немного наличности, которая, как он настаивал, была для меня карманными расходами.
Я уставился на дно кофейной чашки, а отец всё не мог остановиться. Похоже, он обращался ко мне только тогда, когда ему нужны были деньги или какая-нибудь помощь. В свои пятьдесят пять лет Винс Ван Клиф прожил дюжину разных жизней, но нигде не было видно его самого. Он разъезжал по городу, гоняя от показа к показу на своём БМВ цвета «Бостонский зелёный», как будто переживал свои славные дни, когда рынок был на подъёме, а женщины вешались ему на шею.
Это был всего лишь фасад.
Я мало что знал о Тэмми Линн, кроме того факта, что Эддисон почти ничего о ней не рассказывала. Я знал, что она выходила замуж так же часто, как и мой отец, и что она, похоже, не принимала слишком активного участия в жизни Эддисон, но я был уверен, что она заслуживала лучшего, чем Винс. Как и большинство женщин.
— Итак, что скажешь, сын? — мой отец использовал свой лучший голос любящего отца. — Насчёт инвестиций?
∙ ГЛАВА 15 ∙
ЭДДИСОН
Я распахнула дверь в спа-салон, выбранный Коко, и меня немедленно провели в раздевалку, где выдали халат и тапочки. Несколько мгновений спустя проводили в отдельную комнату, где моя мать и сестра уже потягивали воду, настоянную на огурцах, в то время как обслуживающий персонал мял и тянул их руки, как тесто для хлеба.