Он поднял плечи, а затем опустил их.
– Ага. А потом я понял, что делаю именно то, что ты явно пыталась сказать мне, что я не должен делать. Мне пришло в голову, что тебе лучше без меня. Потому что быть со мной означает быть с кем-то, кого ты не можешь публично любить. Быть со мной означает, что тебе придется прятаться, и я буду навязывать тебе свою жизнь в заточении. Просить тебя об этом эгоистично с моей стороны, так что да, я пришел за тобой. И тогда я решил, что должен отпустить тебя, потому что это лучшее, что я могу для тебя сделать.
Он начал уползать, пока я переваривала все, что он сказал.
– Не уходи от меня! – крикнула я, заставляя его остановиться.
Джакари медленно повернулся, глядя на меня в замешательстве.
– Ты не усвоил урок, если собираешься стоять здесь и говорить мне, что, по твоему мнению, лучше для меня. Может быть, вылезти из окна было немного драматично, но я подумала, что этого будет достаточно, чтобы ты понял, что не можешь указывать мне, что делать. Если я хочу вернуться в Чикаго, я вернусь в Чикаго. Если я хочу быть с тобой, я буду с тобой. Выбор за мной, а не за тобой. Это моя жизнь, так что это мой выбор, будешь ли ты в ней. Усек?
Он кивнул мне и придвинулся ближе.
– Значит ли это, что ты все еще хочешь быть со мной? – осторожно спросил он.
Я пожала плечами.
– То, что ты сделал, очень напомнило мне моего отца. Он решал, что что-то было для моего же блага, и делал это, не спрашивая меня. Но потом он развернулся и сделал что-то еще хуже. Как будто ты решил за меня, что я тебя не заслуживаю. Если бы ты меня не заслуживал, мы бы вообще не сошлись.
– Я знаю. Мне жаль. Я хочу быть мужчиной, которого ты заслуживаешь. Это так тяжело. У меня иногда бывают такие позывы, и что бы я ни делал, я не могу их остановить, особенно когда дело касается тебя. И ты мне так нужна. Я умру, если у меня не будет тебя. Мысль о том, что ты вернешься в Чикаго, окружив себя демонами, которые, как я могу только догадываться, будут счастливы причинить тебе боль, невыносима. Я не должен был так реагировать, потому что ты права, это твой выбор, и мне очень жаль.
– Если я скажу тебе, что все еще хочу быть вместе и нам нужно попробовать еще раз, ты решишь за меня, что мы не должны?
Он издал тихий сдавленный смешок и покачал головой.
– Ирина, ты женщина, которая знает свое сердце и разум. Я бы никогда не опустился до мысли, что знаю, что лучше для тебя. Я могу только надеяться, что тебе достаточно того, кто я есть, со всеми недостатками и всем остальным. А над остальным мы поработаем, так что с этого момента я могу показывать тебе только самое лучшее.
Мое сердце болезненно колотилось в груди, когда я смотрела на него. Это был момент моего решения. Он позволил бы мне уйти, если бы я захотела, но уйти никогда не было вариантом. Я связана с этим нагом так же, как он со мной – навсегда.
Я начала приближаться к нему, прежде чем набрать темп, броситься в его объятия и броситься ему на шею.
– Уверена? – спросил он еще раз, глядя на меня. – Потому что я не могу гарантировать, что всегда смогу контролировать свою собственническую сторону. Я собираюсь попробовать, но, когда дело доходит до тебя, я так одержим всем, что ты есть. Возможно, я никогда не смогу поделиться.
Я рассмеялась и крепко обняла его.
– Пока ты снова не запрешь меня в башне, как какую-нибудь принцессу, можешь быть собственником сколько хочешь, а с остальным мы разберемся. Я люблю тебя, Джак.
Я крепко поцеловала его, и он кивнул, тихонько постанывая в мои губы.
– Я тоже люблю тебя, Ирина. Я никогда не смог бы обращаться с тобой как с принцессой, – сказал он, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня, его глаза светились любовью. – Ведь ты моя королева.
Эпилог
Джакари
Год спустя
В конце концов, Ирина вернулась в Чикаго, и, поскольку я пообещал ей, что мы во всем разберемся, я поехал с ней. Она хорошо заметила, что если я могу прятаться в Кричащем Лесу, то смогу спрятаться и в Чикаго. Однако рынок недвижимости был совершенно другим.
Мы сохранили свое место в Кричащем Лесу, чтобы сбежать, когда покажется, что города слишком много, и мне нужно было место для растяжки для моей чудовищной формы. В остальном у Де Лука была собственность на окраине города, достаточно далеко от других людей, чтобы я мог передвигаться, не беспокоясь о том, что меня увидят, но достаточно близко к другим владениям, чтобы Ирина могла проводить время со своей сестрой.
Рейне не понравилось, что Ирина сбежала из женского монастыря, украла их деньги и ушла в лес, чтобы влюбиться в монстра. Ей понадобилось время, чтобы понять и принять, но я не могу ее винить.
Хотя она настаивала, что дело было не в том, что я похож на змею, поскольку ее муж был демоном под этой человеческой внешностью. Как оказалось, план вернуть дьявола не сработал. Сестра Сатаны помешала заговору, сбежав со своими двумя любовниками и отказавшись вернуться домой. Итак, демоны вернулись к своему первоначальному плану: собирать души, чтобы отправлять их в Ад, и поддерживать бизнес.
Это удовлетворило Рейну, что никакой угрозы для Ирины больше нет. Хотя я несколько раз заверял ее, что буду защищать ее сестру, что бы ни случилось.
Странно, как сильно изменилась моя жизнь за год. Я не только влюбился, но и обнаружил себя сидящим за обеденным столом с демоном ада, обедающим с его семьей, как будто все нормально. И я думаю, для таких существ, как мы, так и есть.
– Кто твоя любимая тетя? Кто? – ворковала Ирина, качая Лилит у себя на коленях.
Судя по выражению ее глаз, она была задумчивой. Она хотела этого для себя, но мы не были уверены в будущем продолжения рода. Мы не знали, станет ли ребенок в конечном итоге человеком, как она, или нагом, как я. И ни один из нас не чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы рискнуть.
Итак, я вытаскиваю. Не то чтобы Ирина жаловалась. Ее любимой частью является заставлять меня кончать на нее, играть с этим и пробовать на вкус, когда я кончаю. Этого зрелища достаточно, чтобы вернуть меня на исходную линию, так что большинство наших ночей бессонные.
Но не это делало меня ненасытным для нее. Все в ней зажигает мою душу. Она моя вторая половина, принесенная мне судьбой и связанная со мной навсегда.
Она поцеловала племянницу в лоб, прежде чем передать ее улыбающейся Рейне. Мои глаза метнулись к Сантино – или Сатане, поскольку я не мог не думать о нем – улыбающемся своему ребенку и жене. Они не возражали против риска родить ребенка-полудемона-получеловека. На самом деле, они выглядели чертовски довольными этим.